|
Ты разве не знаешь, что женщина никогда не должна смотреть мужчине в глаза?». Ты бы опустила глаза и извинилась, а он бы закричал: «Так ты еще и улыбаешься? Они убивают наш народ, а тебе смешно?» И ты бы еще раз извинилась и, возможно, на секунду подняла на него глаза, а Хаян ударил бы тебя по лицу за непочтительность, и ты бы снова извинялась, но все это не имело бы никакого значения, потому что в конце концов он все равно сказал бы Набулши: «Ты знаешь, что надо делать». – Макс осторожно убрал волосы с ее лица. – Ты ровно ничего не спровоцировала, Джина. Ты это понимаешь?
Если и можно кого-то обвинять в том, что случилось, так только его самого, потому что это он не сумел настоять на том, чтобы штурм начался предыдущей ночью. Джина кивнула, а потом сказала, словно прочитав его мысли: – Если это не моя вина, если все равно это должно было случиться, значит, и не твоя тоже. Теперь пришла очередь Макса кивать: – Да. Правильно. Джина тесно прижалась к нему, но взгляд у нее стал отсутствующим, словно она пыталась осмыслить все, что только что услышала. – Тебе стоит еще походить к врачу, – посоветовал Макс, опять прижимаясь щекой к ее волосам. – Обсудить все это. – Хорошо. – Она подняла голову, чтобы видеть его. – А тебе есть с кем все обсудить? Он сразу же подумал об Алиссе. Ей он мог сказать больше, чем кому-либо другому. Но тоже не все. Далеко не все. А сегодня днем он практически упаковал ее в красивую коробку, перевязал ленточкой и, словно подарок, вручил Сэму Старретту. – Тебе надо найти кого-нибудь, – посоветовала Джина. – Кого-нибудь, с кем ты сможешь быть откровенным. – Да, надо, – согласился Макс, прекрасно зная, что никогда этого не сделает. Потому что, прежде чем откровенно говорить с другом или хотя бы с психоаналитиком, ему надо научиться быть откровенным с самим собой…
Джаз Джакетт дотронулся до плеча Тома. Тот поднял голову и увидел, что к ним приближается та самая сестра, которая провожала Келли в операционную. Он вскочил на ноги. Это ведь значит, что все в порядке? Они бы ведь не прислали сестру, чтобы сообщить ему, что Келли умерла во время операции? Он жадно вглядывался в ее лицо. Стэн тоже встал со стула и положил руку на плечо Тома. Для сдержанного старшего офицера это был жест, равноценный объятию. – Доктор просит вас подняться к нему, сэр, – объявила сестра. Значит, операция завершилась. Операция завершилась. Все хорошо. Теперь она справится. Вот что он должен был услышать. А вместо этого его приглашают… Зачем? Чтобы сказать, что она умирает? Уже умерла? Страх налетел так внезапно, что комната закружилась перед глазами, и Том едва устоял на ногах. Джаз и Стэн силой усадили его на стул и опустили голову к коленям. – Она жива? – сквозь грохот в ушах услышал он голос Джаза. Пожалуйста, Господи! Пожалуйста… – Разве вы еще не знаете? – сестра опустилась рядом с Томом на корточки, но все равно ее голое доносился откуда-то издалека. – Ох, простите, коммандер… «Простите»? Слово, которое он больше всего на свете боялся услышать. Келли мертва. Том больше не пытался удержать ускользающее сознание.
9
– Эй, спящая красавица! Том открыл глаза и увидел наклонившееся к нему встревоженное лицо Стэнли Волчонка. – Ваша жена уже вернулась в палату, сэр, – укоризненно сказал он, – и доктор хочет, чтобы вы сидели рядом и держали ее за руку, а вы решили вздремнуть? – Келли жива? – Наверное, он слишком быстро вскочил на ноги, потому что голова опять закружилась. |
