Джастин шевельнулся, попробовав удобнее устроиться на подушках, но его лицо тут же скривилось от боли. Меган инстинктивно положила руку ему на плечо – обнаженное, как и все его тело. После ухода доктора все решили, что не стоит тревожить больного и натягивать на него рубашку.

Граф покосился на ее руку – такую маленькую, прохладную и белую на фоне его загорелой кожи.

– Знаешь, – заговорил он, – в следующий раз, когда у тебя будет настроение убить кого-нибудь, ты хотя бы предупреждай, чтобы смертник мог подготовиться.

Глаза Меган наполнились слезами. Она испуганно отдернула руку, словно его кожа жгла ее, но он тут же потянулся к ней.

– Я просто поддразнил тебя, – промолвил граф и, превозмогая острую боль, прижал к себе ее руку. – И не беспокойся: я не меньше тебя виноват в случившемся. Подумать только! Я оказался таким плохим наездником.

Меган усмехнулась, но слезы все еще стояли в ее глазах. И тут, толком не осознавая, что он делает, Джа-стин поднес ее руку к своим губам и слегка коснулся ее пальчиков. Он уловил слабый аромат жасмина – мешочек с цветами жасмина всегда лежал в белье девушки. Прикрыв глаза, Джастин вдохнул этот аромат. Но, взяв себя в руки, он открыл глаза и отпустил руку девушки.

– Тут есть вода? – ворчливо спросил он.

Меган смотрела прямо на него, и, казалось, ничто не смогло бы оторвать ее от этого занятия. Нет, подумал он, ни за что она не должна узнать, какие чувства он испытывает к ней. Если только девушка догадается, какое действие оказывает на своего опекуна, их добрым отношениям придет конец.

– Я дам тебе воды. – Девушка направилась к маленькому ночному столику, на котором миссис Донован оставила кувшин с водой и снотворное, принесенное доктором, на случай если больной будет испытывать сильную боль. Дрожащими руками Меган наполнила водой стакан – ей казалось, что ее руки до сих пор чувствуют прикосновение губ Джастина. Ей в жизни еще не доводилось испытывать таких чувств, и она едва сдерживалась, чтобы не поднести пальцы к собственным губам и не погладить их.

Меган повернулась к кровати, держа в руках стакан. Джастин мрачно наблюдал за ней, и девушка решила, что он хмурится из-за сильной боли.

– Позволь мне помочь тебе, – предложила она, когда стало ясно, что граф не сможет пить, лежа на спине.

Джастин отмахнулся от нее.

– Подложи-ка мне под голову еще одну подушку, – буркнул он.

Стараясь угодить опекуну, Меган сделала так, как он просил, и граф с жадностью осушил стакан воды.

– Как ты себя чувствуешь? Тебе очень больно? – заботливо спросила девушка, когда граф вернул ей стакан.

Лицо Джастина исказила гримаса боли, и он устало откинулся на подушки.

– Если не считать моей ноги, которая, судя по этой неудобной штуковине, привязанной к ней, видимо, сломана, головы, до которой невозможно дотронуться – так она болит, и многочисленных ссадин и синяков, я, пожалуй, чувствую себя неплохо.

Его шутка, которую сопровождала кривая улыбка, заставила Меган тоже улыбнуться, но она тут же вновь горестно всхлипнула.

– Мне правда очень жаль, – сказала она. – Учителя всегда говорили мне, что я сначала делаю что-то, а уж потом думаю о том, что совершила. Но поверь, я не хотела сделать ничего плохого. Я просто… Просто не подумала о последствиях своего поступка..

– Что ж, если ты и вправду не намеревалась прикончить меня, то, пожалуй, я должен тебя простить, – сказал Джастин с глубокомысленным видом, но в глазах прыгали чертики. – К тому же можешь даже не говорить о своем неуправляемом темпераменте. Мой ничуть не лучше, и у меня с ним возникает немало проблем.