Медленно, один за другим, люди брали предложенное им перо и пергамент, после долгих размышлений писали что-то, подходили к огню и кидали в него свои записки. Некоторые смущенно посмеивались и бросали друг на друга застенчивые взгляды. Другие были очень серьезны, внимательно глядя, как огонь превращает в пепел их клочки пергамента, и вполголоса бормоча молитвы.

— Помните, как мы в последний раз делали это все вместе? — сказала Джоанна, когда Лига Исцеляющих Рук собралась, чтобы обдумать свои желания. — Там были все, кроме тебя, Финн. У нас не было чернил, поэтому Диллон заставил нас записать их своей кровью. — Она вздрогнула при воспоминании, полушутя-полусерьезно. — Мы находились в разрушенной башне ведьм, и все до одного страшно боялись призраков.

— Вы, может, и боялись, — возразил Дайд. — А я — нет.

— Я пожелала перестать быть трусихой, — улыбнулась своему воспоминанию Джоанна. — А сразу после этого мне пришлось выйти на улицу в грозу, когда вокруг выли волки и привидения, и позвонить в башенный колокол. Я думала, что умру от ужаса!

— Но ты сделала это! — с гордостью воскликнул Коннор, и сестра улыбнулась ему.

— Да, я это сделала. С тех пор меня почти ничто не пугало. Думаю, что самым ужасным была необходимость сделать это в одиночку, но все-таки я смогла побороть страх.

— Вы заставили меня написать на моей бумажке «тиран», — сказал Диллон. — Думаю, я был довольно деспотичным.

— Самую капельку, — рассмеялась Финн. Она повернулась к Джею, покраснев. — А ты что написал?

Он взглянул на нее, потом отвел глаза, ковыряя носком башмака ковер.

— Не помню.

— Я знаю, ты пожелал, чтобы кто-нибудь научил тебя играть на твоей старой виоле так, как должно, — сказала Джоанна. — Значит, твое желание сбылось.

— Надо думать, — сказал Джей безрадостно.

— А ты что загадал, Томас? — с ласковой улыбкой спросила Джоанна.

Он поднял на нее небесно-голубые глаза.

— Чтобы был мир и я смог вернуться домой, к маме. — Все замолчали, встревожившись. Томас продолжал: — Так что видите, из вас всех только мое желание не исполнилось.

— Если не считать Антуанна, Эртера и Парлена, — хрипло сказал Джей.

Праздничное настроение тут же пропало, все погрустнели, беспокойно глядя на клочки бумаги, которые держали в руках.

— Что ж, я знаю, что напишу, — весело сказала Брангин. — Я хочу быть самой лучшей правительницей для своего народа, какой только смогу, а это означает, что следует стать более снисходительной и попытаться лучше понимать человеческие недостатки и слабости. Не хочу, чтобы меня опять называли разряженной фифой с постным лицом. — Она улыбнулась Финн и написала своим изящным почерком: «Разряженная фифа с постным лицом».

— Пылающие яйца дракона! — воскликнула Финн. — Кто бы мог представить?

— Ну а я хочу быть величайшей целительницей в стране, — сказала Джоанна. — А великий целитель должен всегда быть терпеливым, сочувствующим и сострадательным к другим людям. На прошлой неделе я застала одну из целительниц в слезах, потому что назвала ее тупицей и набитой дурой, и знаю, что они терпеть не могут, как я ими командую. Так что думаю, теперь настала моя очередь сжигать слово «тиран»!

— Если ты собираешься написать то, что в прошлый раз загадал я, то поменяемся желаниями, — полушутя сказал Диллон. Склонившись над столом, он старательно вывел на своей бумажке слово «трус».