— Вы уверены, что подъемник упал не потому, что его кто-то… испортил?

— О нет, миссис Бенедикт. Такое просто не могло случиться. Я в этом не сомневаюсь, потому что я тогда уже встал с постели и сам следил за последней проверкой. Я стоял в шести футах от рычагов управления, когда подъемник упал.

К глазам Сирены подступили слезы, они повисли на ресницах и покатились по щекам. Стоило ей наклонить голову, как они потекли еще сильней. Сирена стала судорожно искать носовой платок.

— Миссис Бенедикт, простите, — проговорил инженер дрожащим от страха голосом, — я не хотел вас расстраивать. Я умоляю вас.

Сирена высморкалась и глубоко вздохнула, неожиданно почувствовав облегчение.

— Нет-нет, все в порядке. Я… я не виню вас, мистер Паттерсон. Похоже, мой муж был сам виноват. Он слишком торопился. Вы не должны казнить себя за то, чего не могли изменить. Я знаю, каким делался мистер Бенедикт, если ему чего-то очень хотелось.

Они выпили чаю, а потом, немного успокоившись, заговорили о починке подъемника. В том, что лифт будет работать, не оставалось сомнений: требовалось только правильно собрать его. «Сенчури-Лоуд» станет первой шахтой с этим современным устройством, как того хотелось Натану.

Инженер ушел, и Сирена осталась одна. Значит, Вард не виноват. Все, в чем она его обвиняла, оказалось неправдой. Он не продавал ее за деньги, не преследовал ее из-за того, что она была молодой и богатой вдовой, не убивал Натана. Как же она могла так ошибаться? Неужели ей хотелось думать только о плохом? Неужели это на самом деле так? Она использовала эти ложные обвинения как ширму, чтобы не страдать от того, как он с ней обходился. Она не сомневалась в уликах, которыми располагала. Теперь, когда все ее умозаключения оказались разрушены, она чувствовала себя немного странно, словно у нее что-то отняли. Она не знала, что подумать, не представляла, что скажет Варду, когда увидит его снова.

Однако при встрече с ним она не сказала почти ничего из того, что полагалось говорить в таких случаях. Сирена медленно поднялась по лестнице. Она не нашла Варда ни в его комнате, ни в ее спальне. Увидев, что дверь в детскую открыта, Сирена направилась туда.

Переступив порог, она остановилась. Вард стоял возле кроватки и глядел на нежно ворковавшего, улыбавшегося малыша. Его лицо преобразилось, сделалось мягче, хотя взгляд темно-зеленых глаз по-прежнему оставался сумрачным. Стоило Сирене войти в комнату, как Вард тут же обернулся. Выпрямившись, он дотронулся кончиками пальцев до пухлой щечки Шона и прикрыл одеяльцем ножки мальчика, которыми тот отчаянно сучил. На минуту он замер, потом повернулся и подошел к Сирене. Шон заплакал, из темноты сразу выступила Мэри и, взяв ребенка на руки, прижала к своей груди.

— Неужели она думает, что я могу навредить собственному ребенку? — спросил Вард и провел рукой по волосам, этим жестом словно выражая тревогу.

— Если бы Мэри так показалось, она бы вообще не подпустила тебя к нему. Просто она тебя мало знает и поэтому так внимательно следит за малышом.

— Ей больше не придется волноваться. Я уезжаю.

Сирена остановилась посреди комнаты.

— Что?

— Я напрасно сюда приехал; мне давно следовало это понять. Вместо того чтобы защищать тебя, я дал повод для слухов, и твоему сумасшедшему старейшине тоже теперь есть о чем поговорить.

— Это… Это единственная причина?

Сирена с трудом выдавливала из себя слова. Казалось, она совсем не стремилась его удержать, скорее наоборот.

— Нет, не единственная. В городе говорят самое разное насчет твоих перемен на «Сенчури-Лоуд». Владельцы шахт убеждены: либо тебя к этому подталкиваю я, поскольку все твои новшества почти в точности соответствуют тому, что я уже ввел у себя, либо ты лишь пытаешься изображать из себя хозяйку и все твои потуги не стоит принимать всерьез.