ГЛАВА 33

Широко раскрытыми от удивления глазами Лука смотрел на лежащую внизу долину.

У вершины громадной скалы в сотне футов над долиной расположилась целая гроздь сооружений, выкрашенных белой краской. Их громадные скошенные фасады были усеяны множеством узеньких черных окон. Снизу вверх по склонам вели лестницы, вырубленные в скале, они вились среди зданий и расходились в разных направлениях. Внимание привлекали прежде всего отливавшие золотом на утреннем солнце медные листы крыши главного здания. На стенах висели длинные знамена голубого шелка, полощущиеся на ветру.

Шара подошла к нему и теперь стояла, обводя взглядом здания.

— Монастырь Гелтанг, — вполголоса проговорила она. — Я всю жизнь мечтала его увидеть.

— Похоже на мираж, — сказал Лука, повернулся к ней и взволнованно спросил: — Где мы, Шара? Что это за место?

Она покачала головой.

— Вам достаточно знать, что это монастырь, здесь безопасно и могут оказать помощь Биллу. Экономьте силы. Нам еще нужно пересечь долину.

Она обернулась к Биллу, лежавшему на камне. Голова его была повернута набок. Она подошла, опустилась на колени и взяла его за подбородок.

Глаза Билла были полузакрыты, едва виднелись налитые кровью белки, челюсть отвисла, в уголках губ собралась слюна. Волосы вымокли от пота, тело бешено сотрясалось с головы до ног. Болезнь полностью поглотила его, и, судя по всему, скоро у него должен был начаться бред. Она потрогала импровизированные бинты, и на руке осталась смесь крови и гноя.

— Инфекция распространяется очень быстро, — сказала она, и виноватые слезы наполнили ее глаза. — Он потерял много крови…

Билл видел над собой ее лицо: волна длинных черных волос, широко открытые, исполненные сострадания зеленые глаза. Потом снова раздался ее голос, но теперь большая часть слов была ему непонятна. В ушах стоял шум, и звук ее голоса доносился словно сквозь рев водопада. Он слышал, как она что-то говорила Луке. Монастырь… Долина, которую нужно пересечь…

— Билл.

За ревом водопада он услышал свое имя и увидел перед собой лицо Луки.

Теперь его ноги волочились по тропинке, альпинистские ботинки били по камням, поднимая пыль. Они спускались в долину, преследуемые камнепадом, и он слышал, как звук собственного дыхания наполняет голову. Дыхание было тяжелым, прерывистым, оно перекрывало все остальные звуки.

Перед глазами смешались разные цвета: серо-коричневая тропинка, вспышки голубого, когда голова, мотнувшись, оказывалась лицом к небу, а после снова поворачивалась к бесплодной земле.

Потом было что-то ослепительно белое, настолько, что поблекли все остальные цвета. Он прищурился — мир стал болезненно ярким, и наконец он понял, что это солнце отражается от громадных мраморных ступеней.

Он снова услышал дыхание, теперь более громкое. Это был Лука, он прижимался лицом к лицу Билла и тащил его вверх по ступеням, останавливаясь на каждом шагу.

Потом раздался глухой треск, и Билл почувствовал, как голова ударилась обо что-то. Он неподвижно лежал лицом на мраморных ступенях, на которых поскользнулся и упал Лука. Что-то теплое и соленое наполнило рот. Все перед глазами заволокло черным, словно пролились чернила. Тьма уплотнялась, смыкалась вокруг него, закрывая ослепительно белое.

Перед его мысленным взором возник образ Кэти. Она лежала, свернувшись калачиком на диване в гостиной и набросив на ноги одеяло. Он был с ней. Она улыбалась. Улыбалась, потому что он с ней.

— Держись!

Голос Луки.

— Держись, Билл! Оставайся со мной. Мы почти пришли.

Он слышал в голосе Луки панические нотки и не мог понять, почему он так разволновался, почему кричит на него.