Оксана Алексеева. Зарисованное лето
Глава 1
Зарисовка «О населенных пунктах»
Иногда кто-то в сети спрашивает: «Ты откуда?». И меня этот вопрос приводит в ступор. «Новая Засопка - поселок городского типа, население - двадцать тысяч человек, отраслевая специализация отсутствует», - отвечу я и получу в ответ что-то типа: «А, ясно». Если же назвать областной центр, тогда... ответ будет такой же. Потому что всем насрать, где ты живешь, если это не Москва, Питер или город, в котором обитает сам твой собеседник. А интернет - это место общего сбора, где все мы, такие разные, можем встретиться и даже всерьез интересоваться друг другом. До тех пор, пока не прозвучит вопрос: «Ты откуда?». Сам для себя я ответил давно - из населенного пункта. Это название как будто уравнивает всех, лишает особенностей, обусловленных только локализацией. Потому что место не имеет значения. Потому что каждый из нас - из населенного пункта. - Никит! - мать всегда зовет через несколько комнат так, что ее можно расслышать и за десять километров. Закрыл тетрадь и поплелся на кухню. Тетрадь и не думала прятаться, оставаясь на своем обычном месте - на столе, справа от компьютера. У этих двоих была неизменная территориальная привязка, как населенный пункт. А весь остальной хлам имел право хаотично перемещаться по комнате. Я никогда не беспокоился, что кто-то откроет тетрадь и прочитает зарисовки. Родители уважали мое личное пространство: никогда не обыскивали карманы, не лезли в телефон и, конечно, не заглядывали в записи. Я даже не уверен, знают ли они вообще о существовании этой тетради. На вопрос: «Что ты там постоянно пишешь?» - я отвечал неизменное: «Зарисовки». И матери этого было достаточно. Хотя иногда, очень редко, я осознанно хотел, чтобы кто-то влез туда, без разрешения, заглянул бы... в меня. А я бы кричал и скандалил, немного радуясь, что внутри меня кто-то побывал. - Что, мам? - я уселся за кухонный стол и протянул руку к блину, который она только что сняла со сковородки. И даже удивился, не получив ожидаемого хлопка по руке. Мать свято почитала единственную традицию - сначала она печет все блины, а уже потом мы вместе садимся пить чай. Вдвоем, если отца нет дома. Но вместо привычного выговора она сказала: - Сбегай к бабе Дусе. Она яиц просила. И пару блинов ей захвати. Я быстро доедал свой, пока мама перекладывала яйца из холодильника в пакет. Баба Дуся уже очень стара. Живет одна, и в последнее время, когда здоровье начало подводить, я или мать заходили к ней каждый день, помогали чем могли в доме и огороде, в магазин там сбегать или аптеку. Это не было благородством или какой-то формой показательного великодушия, нет. Просто так мы жили. Так повелось, и теперь уже никто не задумывался о причинах и следствиях. Ее внучка училась с моим старшим братом в школе, они даже встречались. Потом сын бабы Дуси со всей семьей переехал в столицу. Раньше она иногда ездила к ним в гости, а потом чаще они навещали ее и даже пытались насильно перевезти упрямицу в Москву. Но баба Дуся, подобно египетской пирамиде, перемещаться в пространстве не желала. Я ее понимал. Тем более, что от одиночества она тут не особо страдала. - Баб Дуся, − я, как обычно, зашел к соседке без стука, а та, заслышав скрип двери, уже спешила ко мне из спальни. |
