Ванесса прервала поцелуй и нырнула под волну, оставив Карла, у которого от желания кружилась голова. Всплыла она почти у берега. Карл поплыл за ней. Когда он выбрался из прилива, она уже надела футболку.

– Закоченела, – сказала она, бросая ему полотенце и теплую рубашку. – Пошли в дом.

Карл двинулся за ней, боясь заговорить. Вид ритмично двигающихся ягодиц Ванессы, поднимающейся по лестнице, доводил его до исступления. Эрекция мешала ему думать. Он с трудом оторвал глаза от этого волнующего зрелища, боясь, что свалится с узкой лестницы, если не сосредоточится.

Когда они вошли в дом, Ванесса провела Карла по изогнутой лестнице на второй этаж.

– Вот твоя комната, – сказала она, открывая дверь в гостевую спальню. Карл вошел, Ванесса последовала за ним. В комнате стояли комод, торшер, кровать королевских размеров и два столика по бокам.

– До ужина еще целый час, – сказала девушка. Она закрыла дверь и стащила с себя футболку. – Чем бы нам заняться?

2

Карл проснулся до рассвета. Он не сразу сообразил, где находится. Ему потребовалась еще минута, чтобы увериться, что то, что произошло накануне, не было сном. Доказательство лежало рядом с ним – обнаженное, со спутанными волосами идо боли прекрасное. Карл выполз из постели, натянул плавки и рубашку, которую вчера дала ему Ванесса. Пока хозяйка спала, он спустился по лестнице со скалы к пляжу. Ему требовалось время, чтобы разобраться в произошедшем между ними, а для этого необходимо было иметь ясную голову.

Через пару часов солнце Южной Калифорнии раскалит песок на пляже, но в этот ранний час оно еще только поднималось на востоке, и скала давала приятную тень. Карл двадцать раз отжался, прежде чем приняться за каты: похожие на танцевальные формальные упражнения, принятые в карате. Каждая ката – ритуальная битва против воображаемого противника, движения в которой должны исполняться в особом порядке. Карл любил заниматься катами куда больше, чем драться. Для него ката была больше чем упражнение. Это был ритуал, который вносил уверенность в жизнь, с рождения полную неуверенности.

Юноша скользил по песку у самой кромки прибоя. Каждая ката была сложнее предыдущей, и он выполнял ее по три раза с нарастающей скоростью. Ката, выполняемая медленно или со средней скоростью, протекала медленно, одно движение переходило в другое. От Карла рябило в глазах, но в уме он четко видел каждый удар, каждое движение ногой и каждую блокировку. Пока он упражнялся, для него исчезли море, пляж, новорожденное солнце, остался только удар, который он должен нанести.

Он был весь в поту, когда, после завершения последней каты, вновь начал отжиматься. И, уже почти закончив, заметил фигуру, спускающуюся по лестнице на пляж. Солнце уже поднялось над скалой. Карл заслонил глаза ладонью и разглядел грубовато-красивого плотного мужчину в футболке и шортах. Темные волосы, подстриженные коротко, по-военному, посеребрила седина.

– Я последние двадцать минут следил за тобой, – сказал мужчина. – Надеюсь, ты не возражаешь?

– Я не знал, что вы там, – честно признался Карл. Все его внимание было направлено на каты.

– Ты очень хорош, – сказал мужчина. – Давно тренируешься?

– Начал, когда мне было восемь лет.

– Наверное, у тебя сейчас черный пояс?

Карл смущенно кивнул.

– Пояса мало что значат, – сказал он, чтобы мужчина не подумал, что он хвастает. – Любой, хорошо потренировавшись, может получить черный пояс.

– Я Моррис Уингейт, отец Ванессы, – сказал генерал, протягивая руку.

Карл заставил себя пожать ее. Мир в душе, которого он добился упражнениями, был в один миг разрушен, уступив место стыду – ведь он недавно занимался сексом с дочерью Уингейта в его же собственном доме – и страху, поскольку Ванесса убедила его, что ее отец – хладнокровный убийца.