— Ну, что ты, Кадвар, ты же мой жрец, я ни за что… Но если ты хочешь, то я обязательно…

— Мне и так хорошо! — поспешил Кадвар закончить этот крайне опасный диалог. — А ты уверен, что с этой силой мы победим в Состязании?

— Можешь даже не сомневаться, — ухмыльнулся бог, продемонстрировав идеально белые зубы. — На нашей стороне больше миллиона моих подписчиков из Blackgrama и Swittera, а значит, мы победим!

— Очень на это надеюсь…

* * *

Настойчивый стук в дверь заставил Филиппа Химза недовольно поморщиться и распахнуть глаза. Бурча себе под нос ругательства, он выбрался из постели, нашел в старом, покосившемся комоде халат и, набросив последний на плечи, направился к двери.

— Ну, что ещё? — пробормотал он, отворяя дверь.

На пороге стояла Эльза Вим, что жила через три дома от него.

— Доктор Химз, быстрее, быстрее! — воскликнула она, хватая его за руку и чуть ли не силой таща за собой.

— Да что случилось-то?! — вырвал он руку из цепкой хватки женщины.

— Мой муж, доктор! Ему плохо! Очень плохо!

— Мне нужны мои вещи.

Он отослал женщину к себе домой, а сам пошел собираться. Халат снимать не стал, лишь потуже его перепоясал. Лучше потратить время на сборы. Он быстро собрал в саквояж все, что может пригодится, после чего поспешил покинуть дом.

Вимы жили в полуподвальном помещении, в небольшой двухкомнатной квартирке. Убранство там было бедное и очень простое, что не мудрено. Они жили на самой границе. Буквально два часа ходьбы на запад, и начинаются пустые земли.

Настоящее захолустье, забытое АрхиВладыкой. Даже торговцы сюда заявляются не чаще раза в месяц, что уж говорить про Смотрителей. Последний объявлялся тут уже как пару лет тому назад.

— Сюда, доктор, сюда, — женщина почти с порога буквально потащила врача за собой и привела в спальню.

В постели лежал мужчина. Бледный, худой. Доктор Химз помнил главу семейства Вимов совершено другим, могучим и сильным. Неужели его так подкосила болезнь?

На верхней половине лица у него лежала повязка, прикрывающая глаза.

— Зачем повязка?

— Он говорил, что свет причиняет ему боль, — отозвалась женщина, стоящая в сторонке.

— И давно он такой?

— Со вчерашнего дня. Ходил в поля, а вернулся весь мокрый и бледный. Слег вечером, а утром пожаловался на боль в глазах.

Доктор присел рядом, мягко коснулся руки больного, ожидая почувствовать жар, каким обычно сопровождается болезнь, но почувствовал лишь леденящий холод.

Тут же он обратил внимание, что грудная клетка не вздымается, а пульс не прощупывается.

Мужчина мертв, вне всякого сомнения.

— Боюсь, что ваш муж скончался, — вздохнул доктор, мысленно проклиная этот вечер.

— Ох… — женщина едва не ударилась в слезы, но неожиданно вытянула руку, указывая на вторую руку мужа, лежащую у того на животе. Пальцы покойного двигались, мягко постукивали по ткани. — Он… он жив доктор… он жив!

— Это может быть остаточный эффект… — сказал он, но инстинктивно отошел от постели на пару шагов. По спине пробежали ледяные мурашки. Судя по температуре тела, больной должен быть мертв уже как минимум несколько часов, и подобное никак нельзя было отнести к остаткам нейронной активности.

— Ох…

— Эльза, а куда именно ходил ваш муж? — спросил доктор, до конца сам не понимая, почему именно спрашивает. В голове почему-то зазвучали старые детские страшилки, от которых тяжело было избавиться.