Стас и Римас держались чуть позади этой пары, следуя за ними шагах примерно в двадцати, чтобы не мешать чужому разговору.

Девушки избрали довольно медленный темп ходьбы. «Соколы» вынуждены были подстраиваться под них, плелись в кильватере, оставляя свои цепочки следов, и старательно делали вид, что они, типа, тоже гуляют.

— Семенова, я могла бы и сама подъехать в Вильнюс, — сказала Маша, когда они, пройдя невысокую гряду дюн, вышли на полоску прибрежного пляжа. — Тебе нужно было только сообщить, куда и во сколько.

— Не хотелось отрывать тебя от важных занятий, — чуть усмехнувшись, сказала Семенова. — Я уже сто лет не была здесь, на взморье. Дай-ка, думаю, прокачусь в Палангу, подышу свежим морским воздухом, заодно и с Машей Ильиной пообщаюсь…

— Слушай, мы ведь с тобой действительно давно не виделись…

— Почему же? — Семенова вытащила из кармана куртки два стальных шарика и принялась перекатывать их в правой руке. — Весной я была у вас, в мае, когда в Вильнюс на пару суток приезжали Миша Гуревич и Найман. Мы тогда виделись и даже о чем-то накоротке поговорили.

— Ну да, конечно… Как тебе вообще живется в Москве, Майя? Поплавская мне как-то говорила, что ты работаешь в компании ее отца и старшего брата?

— Не совсем так. Моя фирма сотрудничает с компанией «Росфармаком», но существуем мы как бы отдельно.

Маша, обернувшись, посмотрела на двух мужчин, которые следовали за ними на небольшом расстоянии.

— А вот эти двое, Семенова, что приехали вместе с тобой… Они из литовской полиции?

— Нет, Маша, они не служат в полиции. Это мои…

— Охранники?

— Я бы сказала по-другому: советники или консультанты.

Ильина, еще раз обернувшись на ходу, сказала:

— Тот «консультант», что в плаще, очень даже симпатичный. А другой, здоровяк, смахивает на литовского «бролюкаса»…

— Опять не угадала, — усмехнувшись, сказала Семенова. — Нет, эти двое не из братков. Верно только то, что, как и ты, дорогая, они являются гражданами Литвы. Ладно, Маша, это все лирика. Как ты, наверное, догадываешься, я приехала сюда, чтобы расспросить тебя о Поплавской… хорошенько разузнать о тех разговорах, которые вы вели между собой в августе, когда ты приезжала в Москву и общалась там с Юлей…

— До сих пор не могу поверить, что Юля куда-то исчезла, — нервно сжимая кулачки, сказала Ильина. — Какое несчастье… Я, когда узнала, что она пропала где-то в Кёниге… ты не поверишь… полдня проплакала…

— Я тебе верю, Маша, но о том, что с Поплавской случилось что-то ужасное, то, чего уже нельзя поправить, говорить, думаю, сейчас не стоит. — Произнеся эту реплику, Семенова достала из внутреннего кармана куртки сложенный вчетверо лист бумаги и передала его Ильиной. — Прочти внимательно! А потом прокомментируй как можно подробней текст этой записки.

Маша, взяв у нее листок, притормозила, а затем и вовсе остановилась.

Она внимательно, как и просила Семенова, прочла про себя текст сообщения, отправленного на ее е-мейл в минувший четверг Поплавской. Потом, пожав плечами, прочла это короткое сообщение вслух:

— ДОРОГАЯ МАША!

Срочно раздобудь пару настоящих наручников! А также держи под рукой ватман и фломастеры, чтобы можно было в темпе изготовить плакат определенного содержания. Помнишь, дорогая, о чем мы недавно говорили с тобой в Москве?

Я, наверное, на днях попробую-таки реализовать одну из своих давних задумок… Ты только приготовь все необходимое, Маша, а остальное, чтобы не впутывать тебя, я сделаю сама…

Обнимаю,

до скорой встречи,

Юлия Поплавская.