Она всё ещё испытывала душевную боль из-за того, что он сказал ей сегодня. Особенно её ранило то, что он обвинил её в попытке отравить его мать! Несмотря на это, она натянуто улыбнулась, когда спросила:

— Твой повар ещё не умер?

Он засмеялся.

— Нет, но моя мать дышит легче.

— Рада слышать это. Ты можешь отблагодарить меня тем, что больше не станешь на меня кричать.

— Я не кричал.

— Нет, ты кричал.

— Вот это называют криком!! — закричал он, чтобы показать наглядно.

Для неё это прозвучало точно так же, как и в прошлый раз. Он встал из-за стола и выдвинул стул, который стоял рядом. Но она села на стул, который располагался на другом конце длинного стола. Казалось, Доминик собирается настоять на том, чтобы она села на выбранное им место, так как он какое-то время пристально смотрел на неё, не произнося ни слова. Она вздохнула с облегчением, когда Доминик начал снова садиться на свой стул, но, видимо, он передумал, потому что в следующую секунду подошёл к ней и уселся на стул, располагавшийся справа от неё.

Если бы он до сих пор не раздражал её, она могла бы рассмеяться из-за его поведения. Идёт на уступки, когда он был так холоден с ней и так подозрителен ещё совсем недавно? Но в основном она злилась на своего брата за то, что свёл на нет все её старания относительно их с Домиником отношений.

На нём была свежая рубашка, но не было пиджака. Ранее в этот день он был также одет элегантно, поэтому, Брук решила, что у него в этом доме был отдельный гардероб с одеждой. Её платье было тоже чистым, но немного помятым. Она могла бы попросить одну из служанок отпарить его, но её просьбу, судя по всему, просто проигнорировали бы.

— Если ты собираешься продолжить предложенную мной схему лечения для твоей матери, то ты должен убедиться, что она пьет, по крайней мере, по четыре чашки каждой из двух настоек.

— Ты можешь сделать это сама. Она больше не станет перечить тебе.

— Ты сделаешь это. Что бы ты ни сказал ей, дабы она изменила своё отношение ко мне, она не изменит свою точку зрения, как, впрочем, и ты.

— Дело не в тебе. Дело в отсутствии выбора и в том, что мы можем потерять.

Она фыркнула ему в ответ:

— А что заставляет тебя думать, что моя семья восприняла это по-другому? Меня обещали запрятать в доме для умалишённых, если я откажусь от этого брака. Мы могли бы посмотреть на это по-другому, ты и я. Но ты решил, что мне нельзя доверять. Пусть будет так. Почему бы нам не обсудить это и не прийти к соглашению, что мы никогда не сможем доверять друг другу?

— У тебя не было причины не доверять мне, в то время как у меня…

— Ха! Это после того, как ты наслушался лживых бредней моего братца обо мне?

— Я признаюсь, что слушал, когда он сказал, что ты оказалась более красивой и умной, чем он ожидал от тебя.

Она недоверчиво посмотрела на него. Он сказал это так спокойно, будто бы поддразнивая её. Но он не стал бы так шутить, только не насчёт этого. Она поджала губы. В этот момент принесли ужин. Она не заметила этого, как и он. Казалось, он ждёт её возражения. Неужели он жаждет словесной баталии? Она решила не доставлять ему такого удовольствия.

Брук сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться.

— Очевидно, ты никогда не примешь этот брак. И ты собираешься сделать всё, чтобы я его тоже возненавидела. Но я не уйду. Я предпочту остаться здесь с чудовищем, чем вернуться назад к своей семье. Но скажи мне, тебе никогда не приходило в голову, что у нас с тобой слишком много точек соприкосновения?

— Что ты имеешь в виду?

— Мы с тобой даже не женаты, но у нас уже много общего.