— Гэйб не знает. Волк, по-видимому, держит всё в себе, что только усугубляет его ужасное настроение. Скорее всего, причиной дурного настроения является его мать, но он не может наорать на неё, пока она ещё не до конца поправилась.

— Полагаю, он злится из-за того, что пришлось отдать свои угольные шахты, ради достижения его цели, — высказала догадку Брук. — А что до Гэйба, то он был в плохом настроении из-за того, что ему пришлось уехать из города вместе с Домиником. И он понимал, что больше не увидит тебя.

— Нет. Он сказал, что они вернутся, просто он не знал когда именно. Но он был не в духе уже тогда, когда мы с ним ехали в Лондон. То, что он не хотел об этом говорить, так вывело меня из себя, что я указала ему на дверь.

— Он приходил к нам в дом?

— В мою комнату.

— Оу, — выдохнула Брук, сумев не покраснеть.

— Фреда, ты собираешься выйти замуж? — удивлённо спросила Гарриет, которая всё-таки не спала.

— Он слишком молод для меня, — фыркнула Альфреда.

— Нет, это не так, — вмешалась Брук.

— Ну, я рада временами весело проводить с ним время, когда у меня для этого подходящее настроение.

Гарриет закатила глаза, прежде чем снова попытаться вздремнуть. Брук тоже закрыла глаза, раздумывая над тем, почему Доминик не предпринял попытки увидеться с ней, прежде чем покинул Лондон. Был ли он зол на что-нибудь ещё, например, на самоуправство своей матери? Он, наверное, мог захотеть для начала разобраться с этим… Но кого она пытается обмануть? У него никогда не было причины снова сближаться с ней, а она, со своей стороны, вместе с письмом потеряла свою последнюю возможность сделать это.

Но Альфреда, вероятно, волновалась из-за предыдущей темы разговора, так как спустя час она сказала шёпотом:

— Я думала, что эта поездка была лишь для того, чтобы доказать, что смерть леди Элоизы была несчастным случаем. Ты понимаешь, что если ребёнок не умер вместе со своей матерью и сейчас находится в Севенокс, то тебе придётся преодолеть семь кругов ада, пытаясь остановить твою мать, которая будет требовать отдать ребёнка ей. Почему Гарриет делает неверные выводы? Ты ведь сказала ей, что тело Элоизы было найдено в Скарборо, разве нет?

— Сказала, но она вбила себе в голову, что Элла подделала свою смерть, чтобы никто не искал её.

Альфреда тихонько фыркнула:

— Используя для этого свой собственный труп?

— Не совсем, — Брук выпрямилась на сидении и широко раскрытыми глазами посмотрела на горничную. — Драгоценность. Тело было опознано лишь по её ювелирному изделию. А её горничная в тот же день украла все её драгоценности. Это вполне могла быть её молоденькая служанка, умершая на пляже. Девушку убили и ограбили, забрав остальные украшения, а тело бросили в море, чтобы избавиться от него! Вполне может быть, что Элла действительно в тот день уплыла в детский приют.

— У женщины, которая пришла туда, чтобы родить ребёнка, была горничная.

Брук вернулась в прежнее положение, разочарованная из-за того, что позабыла об этой детали. Теперь она тоже хватается за соломинку, прямо как Гарриет, разве что…

— Она могла отправиться туда со старой служанкой, которую знала всю свою жизнь, а не с молоденькой горничной, которой не могла в полной мере доверять. Они могли спуститься довольно далеко вниз по побережью, чтобы избежать надвигающегося шторма.

— Так или иначе, она всё равно мертва.

— Да, но если её ребёнок сейчас находится в Севенокс… Боже мой, Фреда, если бы я смогла вернуть её ребёнка Доминику, то это изменило бы всё!

— Угу. И ввергло бы две ваши семьи в новую войну, только по другой причине.