Вероятно, комната была в том же состоянии, в каком её оставила Элла, разве что за исключением портрета красивой молодой женщины, прислонённого к стене. Элоиза Вульф? У Брук было чёткое ощущение, что это была именно она, написана прямо перед своим восемнадцатилетием — чёрные волосы, янтарные глаза, радостная. Возбуждённая предстоящим Сезоном? Портрет, вероятно, висел внизу, но после её смерти смотреть на него стало слишком больно, поэтому его заперли в этой комнате.

Ни одна вещь не сдвинута с места и не вынесена из этой комнаты. Туалетный столик был по-прежнему заполнен духами и девичьими безделушками, небольшая гардеробная комната всё ещё завалена одеждой, дамскими шляпками и обувью. На стене висели две картины: красивой белой лошади и двух парусников, вышедших в море. Элла без сомнения любила прогулки на свежем воздухе. На ночном столике рядом с кроватью стояла небольшая миниатюра, на которой был изображён Доминик. Совсем ещё юный Доминик, но всё равно весьма похож на того, каким стал сейчас, по прошествии многих лет. Элла любила его и была с ним очень близка, как сказал ей Гэбриел. На шкатулке с ювелирными изделиями была вырезана голова волка. Семейная реликвия? Она открыла шкатулку и с удивлением обнаружила, что кроме пары тусклых маленьких серебряных серёжек там ничего не было. Если у Эллы были свои собственные деньги, почему же эта шкатулка не наполнена различными украшениями?

Девушке очень нравились рюши. В оборках было покрывало, портьеры, даже туалетный столик. Но может быть она просто не успела здесь ничего поменять после того как выросла. На бюро стояла большая тарелка с мелкими ракушками, а вокруг тарелки лежали раковины побольше. Должно быть, она весело проводила время на пляже Скарборо, когда была ребёнком. Были ли они там вместе с Домиником? Может быть, они строили замки из песка. Плавали вместе. Брук стало интересно, расскажет ли он ей когда-нибудь о своей сестре, которую потерял.

Она стала открывать ящики бюро и почувствовала, как внутри начинает горечью разливаться чувство вины. Это было самое настоящее омерзительное разнюхивание. Но как ещё ей выяснить, что случилось с сестрой Доминика, если он не собирается рассказывать ей ничего, кроме как то, что в смерти Эллы виновен Роберт?

Первый ящик бюро, который она открыла, был заполнен веерами. Она была удивлена, увидев такое их количество. Брук начала открывать их и заметила, что они очень причудливые. Каждый веер был отделан разноцветными кружевами, драгоценными камнями и причудливыми рисунками. Без сомнения, их было так много из-за того, чтобы нашёлся подходящий веер для каждого бального платья. Она открыла ещё один веер: простой каркас из неокрашенной древесины, без драгоценных камней, основа была выполнена из белой бумаги, на которой лёгким курсивом были написаны какие-то строчки. Он был самый непримечательный, и на нём не было дорогих драгоценных камней, поэтому она думала, что никто не станет возражать, если она на время одолжит его.

У неё никогда не было своего веера. Гарриет абсолютно упустила из виду эту деталь туалета, а может быть эти аксессуары просто не были доставлены в Лестершир до того, как Брук отправили сюда. Но веер будет очень полезен, чтобы спрятать улыбку, если она появится в ненужный момент, или скрыть от Доминика то, как она в гневе стискивает челюсти. Она положила веер в карман, прежде чем начать открывать новые ящики.

Больше она не нашла ничего интересного в ящиках. Осталось посмотреть лишь в сундуке, который стоял в изножье кровати Эллы. Брук подозревала, что там лежат постельные принадлежности. Но дабы убедиться, она заглянула внутрь, провела ладонью по дну сундука и коснулась твёрдого куска кожи. Она вынула большую книгу, у которой не было указано названия на обложке.