— Ты действительно думаешь, что так хорош в постели?

— В постели — да, как мне говорили. Что касается этого заброшенного дикого местечка? — он пожал плечами, но все же сказал. — Возможно.

Ей захотелось рассмеяться или ударить его чем-нибудь потяжелее. Он сейчас говорит серьезно или опять дразнит ее? Судя по улыбке, верно последнее предположение. Девушка снова подумала, что он, должно быть, уже чувствует себя более спокойно рядом с ней, возможно, она даже начала ему немного нравиться. Но эта мысль быстро ушла у нее из головы. Учитывая, что он говорил и делал, она сомневалась в том, что это правда. Внезапно она втянула воздух, осознав кое-что. Он обвинил ее в том, что она желала его?

— Что заставляет тебя думать, что я хочу…

Он приложил палец к ее губам, чтобы заставить ее замолчать.

— Нет смысла отпираться, когда это видно по твоим глазам, чувствуется по твоим нежным прикосновениям. Но если ты думаешь, что волшебным образом заставишь меня полюбить тебя, то ты ошибаешься.

Он сел, похоже, готовый уехать отсюда.

Разозлившись оттого, что такой потрясающий поцелуй так закончился, она гневно проговорила:

— Ты не станешь винить меня за то, что только что случилось.

— Я и не виню тебя. Я виню твою лошадь. Уже очень давно я не слышал, как спариваются лошади. Это довольно дикий процесс.

Произнося это, он смотрел ей в глаза, поэтому она была невольно заворожена тем, что увидела в них. Дикое пламя, которое она иногда видела в его глазах, сейчас не было опасным, скорее, страстным и необузданным. На мгновение она подумала, что он желает её. Прямо здесь и прямо сейчас. Но потом Брук отказалась и от этой мысли.

Однако он снова улыбнулся, хотя в этот раз его улыбка была насмешливой, когда он добавил:

— Вполне очевидно, что я не против твоего присутствия в моей постели, но я хочу тебя честно предупредить, что за её пределами я никогда не буду тебе доверять. Ты не найдешь здесь ни любви, ни счастья, Брук Уитворт. Детей, вероятно, даже больше, чем захочешь, но ничего кроме этого. У тебя всё ещё есть время сбежать.

Да, конечно, оно у неё было. По крайней мере, он думал, что оно у нее есть. Возможно, ей следует рассказать ему об угрозе ее отца, который пообещал запереть ее в приюте для умалишенных. Или, может, ей стоит отравить Доминика, как хотел ее брат. Сейчас у нее определенно было настроение отравить его.

Она встала, когда он пошел седлать лошадей. Девушка запихнула одеяло обратно в пустой мешок, потом схватила второй. Тут она остановилась и вытащила из мешка оставшуюся еду, на случай если белая собака все еще была рядом или вернется в руины, когда они уедут. Брук была не голодна. Но она надеялась, что голоден Доминик.

Она уже из убежища видела, что светит солнце, но всё же как было замечательно выйти наружу. Как солнце все изменило. Вчера вечером пейзаж выглядел так устрашающе. Теперь же всё вокруг было свежим и красивым, хотя во дворе была пара больших луж. Она огляделась, но нигде не увидела белую собаку, хотя Волк бегал вокруг и все обнюхивал.

— Я рад, что нашел тебя.

Ей не послышалось? Учитывая, что Доминик стоял к ней спиной, пока затягивал подпругу, она была не уверена. Это противоречило тому, что он сказал, когда они были в укрытии.

— Почему? — спросила она, затаив дыхание.

— Потому, что твоя смерть на топях означала бы, что Принц получит то, что хочет — причину лишить меня всех владений и кинуть в тюрьму или вздёрнуть на виселице.

Какая неромантическая тема для разговора! Ей не следовало придавать его словам значение, которое просто не могло быть правдой.

Но в ответ на его слова, она ответила:

— Сомневаюсь. Принцем сейчас движут высокие моральные устои, и его поддерживают потому, что он пытается спасти жизни людей.