Он был всего лишь сотником маленького, убогого городишки, он понимал, с кем говорил и как мог поплатиться за ослушание и дерзость.

– Некогда, мне очень некогда, поэтому, быть может, я и прощу твою дерзость, – всего на секунду рыцарь оторвал взгляд от подпруги и перевел его на сотника, у которого вдруг забегали мурашки под кольчугой. – Забирай своих людей, и пока мы в городе, не смейте высовываться из казармы, шутов балаганных тоже можешь прихватить! – Рыцарь хотел было кивнуть головой в сторону членов городского совета, но тех уже и след простыл. – В твоем городе завелась скверна, пора навести здесь порядок и наставить заблудшие души на путь истинный. Все, пошевеливайся!

Благородный рыцарь не собирался снисходить до утомительных объяснений, что это за скверна такая и как его вассалы собирались «искоренять» и «наставлять». Есть веши, о которых не говорят, о них только догадываются. Предчувствуя нависшую над земляками беду, Марвет развернулся и нехотя отдал ополченцам приказ отступить в казарму. Его отряд не продержался бы против рыцарей и получаса, а если им и улыбнулась бы капризная богиня удачи, то через несколько дней под ветхими стенами мятежного Лютена собралась бы вся Небесная Братия. Их перебили бы, город сровняли бы с землей, а Церковь навеки прокляла бы это место.

– Постой, – внезапно командир храмовников передумал, он жестом подозвал к себе сотника, и когда тот подошел, почему-то перешел на вкрадчивый шепот: – Поможешь нам, облегчишь своим землякам жизнь. Мы ищем опасного преступника, колдуна. Он выдает себя за королевского посланника по особым поручениям. Мы знаем, что он где-то здесь. Где он прячется, где отсиживается?

Марвет молчал, и не из-за сочувствия или симпатии к странному вельможе, а просто потому, что был поражен неожиданным вопросом.

– А как же вутеры на топях? – произнес сотник, удивленно моргая глазами.

– Потом, – однозначно отрезал рыцарь. – Вебалс из рода Озетов намного опаснее. Где он? Рыжеволосый, бритые лоб и виски, короткая косичка на макушке, одет, как вельможа. Только не говори, что такого не видел, что он к вам не заезжал. Подумай о горожанах! Где он?!

– «Петух и кочерыжка», – ответил Марвет, указав рукой в направлении любимого всеми мужчинами округи логова пьянства и разврата.

– Соврал, живьем сожгу! – пригрозил рыцарь и, тут же вскочив на коня, погнал его галопом к трактиру.

В ту ночь рыцари Ордена так никого и не нашли, утром они покинули город. Ущерб был не очень велик: сгоревшие дотла трактир и пара соседних домов, на которые перекинулось пламя; разрушенный городской амбар вместе с кузней, и всего семеро, случайно затоптанных копытами лошадей. Могло быть и хуже, хотя если бы за городскую стену прокрались вутеры, то больше четверых-пятерых они не утащили бы и всяко не стали бы рушить строения.

Традиция отмечать наступление полночи двенадцатью ударами колокола в Лютене не прижилась. К чему тревожить сон горожан глупым, бессмысленным боем? Большинство же из тех, кто бодрствовал, никуда не спешили. Исключение составлял лишь Вебалс из рода Озетов, но он и так почувствовал скорое приближение зловещего, мистического часа, когда отодвигаются надгробные плиты, шевелятся могильные холмики, и на холодный свет ночного светила выползает мерзкая нежить; выползает, чтобы охотиться, убивать и наслаждаться вкусом свежей, еще не успевшей остыть человеческой плоти.

Покинув казарму, мнимый королевский посланник направился в сторону городской свалки, но, не дойдя до лучшего и единственного притона в городе трех домов, свернул и направился строго на юго-восток. Он шел быстро, почти бежал, как-то умудряясь обходить в темноте колдобины на размытой дождями дороге, не глубокие, но частые лужи, разбросанные в беспорядке сучья, доски и ржавый инвентарь.