Басто — это всеядная скотина со скверным характером, которая всегда ищет неприятностей. Когда с одной стороны угрожает басто, а с другой — сарбан, поневоле за первые же несколько дней станешь прекрасным лазальщиком по деревьям.

Мне не хватало двух вещей в борьбе с природой. У меня не было оружия и я не умел добывать огонь. Последнее, пожалуй, было хуже всего, поскольку, не имея ножа, я непременно нуждался в огне, чтобы сделать оружие.

На каждом привале я экспериментировал. Дуари тоже заразилась исследовательской лихорадкой, и огонь стал нашей единственной целью. Мы почти ни о чем больше не говорили и постоянно экспериментировали с разными сочетаниями дерева и кусками камня, которые мы подбирали по дороге.

Всю жизнь я читал про первобытных людей, добывающих огонь разными способами, и я перепробовал их все. Я стер себе ладони, вращая палочки. Я ободрал пальцы, стуча камнем о камень. В конце концов я уже собирался в отвращении бросить это занятие.

— Не верю, что кто-нибудь когда-нибудь добывал огонь, — проворчал я.

— Ты же видел, как нобарган это делал, — напомнила мне Дуари.

— Здесь какая-то хитрость, — обиженно настаивал я.

— Ты собираешься бросить попытки? — спросила она.

— Конечно, нет. Это как гольф. Никто из моих друзей так никогда и не научился играть в него, но почти никто не оставляет попыток. Я, скорее всего, продолжу поиски огня до тех пор, пока за мной не придет смерть, или пока Прометей не спустится на Венеру, как спустился на Землю.

— Что такое гольф и кто такой ПрометеЙ? — потребовала ответа Дуари.

— Гольф — это расстройство ума, а Прометей — красивая сказка.

— Не вижу, как они могут тебе помочь.

Я сидел на корточках над небольшой кучкой древесной трухи, старательно ударяя друг о друга разные куски камня, которые мы собрали за день.

— Я и сам не вижу, — ответил я, яростно ударив друг о друга два очередных образчика. Несколько искр вдруг высеклись из камней и подожгли труху!

— Приношу свои извинения Прометею! — воскликнул я. — Он не сказка.

При помощи огня я смог сделать лук и заострить копье и стрелы. Я натянул на лук тетиву из прочной лианы, а стрелы оперил птичьими перьями.

Я не могу выразить словами перемену, которая произошла со мной после появления оружия. Я уже привык чувствовать себя загнанным зверем, для которого единственное спасение — бегство; а это не самая удачная ситуация для мужчины, который хочет впечатлить свою любимую геройскими действиями.

Не могу сказать, чтобы это намерение было для меня основным, но когда я глубоко осознал свою беспомощность, мне серьезно захотелось выглядеть перед Дуари более внушительной фигурой.

Теперь у меня появились новые возможности. Я больше не был дичью, я стал охотником! Достойное жалости убогое оружие стерло все сомнения из моего ума. Я был готов к любой неожиданности.

— Дуари! — воскликнул я. — Я найду Вепайю. Я верну тебя домой!

Она вопросительно посмотрела на меня.

— Последний раз, когда мы об этом говорили, — напомнила она, — ты сказал, что не имеешь ни малейшего понятия, где находится Вепайя, и даже если бы ты знал, то нет надежды добраться туда.