За несколько дней до отправления Эдмона Бартеса в Новую Каледонию, когда его перевезли уже в Рошфор, один из караульных, проявлявший к заключенному особое расположение, принес ему однажды небольшую булку и знаком дал понять, что в ней скрыто нечто такое, что будет для него очень интересно.

Оставшись один, — его товарища по заключению успели уже отправить в Кайенну, — Эдмон разломил булку и нашел в ней письмо.

И удивление, и волнение овладели им… Кто это не забыл еще его и пишет ему?.. Во всяком случае, не отец: старый генерал, узнав, что сына его перевезли в Рошфор, приехал туда сам и виделся с ним каждый день.

Бартес развернул письмо и взглянул на подпись. Там означено было следующее: Бывший служащий Французского государственного банка X. Y. Z. 306.

Письмо, заключавшее в себе шесть страниц, было следующего содержания:

Милостивый государь!

Человек, сочувствующий вам, желает довести до вашего сведения некоторый факт, а именно:

15 мая, находясь при отправлении своих должностных обязанностей во французском банке, за несколько минут до 8 часов утра я увидел входящего к нам молодого человека, Альбера Прево-Лемера. С обеспокоенным лицом, взволнованный, он спросил меня, не отправлены ли еще рассыльные с требованиями по их назначению, и, получив отрицательный ответ, вздохнул с заметным облегчением; затем спросил еще, кто заведует рассылкой требований по Фридланскому кварталу. Как раз этим кварталом тогда заведовал я, о чем и сообщил ему, не видя никаких секретов в этом, обстоятельстве. «Это очень кстати, — сказал молодой человек, — так как я принес деньги, пятьсот тысяч франков, по требованию на имя Прево-Лемер и компании, подписанному главой этого банкирского дома. По чисто личным причинам мой отец не желает, чтобы этот документ был формально предъявлен в его банк, и уполномочил меня внести должную сумму сполна. Надеюсь, что вы не откажетесь сейчас же получить ее?»

Я не отказался и получил эти деньги, заметив только, что подобные получения нарушают отчасти порядок, установленный в банке, но что ввиду внушительности уплачиваемой суммы нарушение порядка в данном случае можно еще допустить. Взглянув на билеты, я удивился, что они принадлежат к серии «С 306–371-В 12–3–89 В» и находятся в том же самом порядке, в каком лежали в банке у нас, до отправки их в банкирский дом Прево-Лемера для уплаты по требованиям на 15 мая.

Не знаю, по какому побуждению, но я тогда же записал на память для себя цифры первого билета серии и теперь посылаю их вам: они помогут, в случае надобности, дойти последовательно до цифр остальных 499 билетов, полученных мной тогда в уплату. Затем Альбер Прево-Лемер попросил у меня перо и пока он что-то писал, я случайно посмотрел ему через плечо. Каково же было мое изумление, когда я увидел, что к подписи своего отца, стоявшей на документе, он приписал слово «сын»!

Молодой человек так был занят своим делом, что совсем не заметил моего, может быть, нескромного любопытства и, возвратив мне перо, торопливо ушел, позабыв даже проститься и поблагодарить меня за услуги.

По беспокойству молодого человека и вообще по всему его поведению я тогда же заключил, что он совершил нечто недозволенное, а именно — подлог документа на имя своего отца; но, боясь своей проделки и не желая, чтобы французский банк заметил ее, он поспешил предупредить неприятности, грозившие обрушиться на него, личной уплатой в банк должной ему суммы.

Сообщаемые вам факты прошли бы бесследно для меня, так как я не видел никаких причин вмешиваться в чужие дела, если бы спустя несколько дней после того я не взял в руки, в часы отдыха, «Судебную газету». Можете представить себе мое удивление, когда, читая отчеты о вашем процессе, я узнал, что похищение рокового для вас миллиона франков имело место в ночь на 15 мая, когда сын Прево-Лемера приходил уплатить лично пятьсот тысяч франков по подложному требованию на имя его отца!

Но что более всего заинтересовало меня, так это именно то, что эти пятьсот тысяч, найденные в вашей квартире, номера которых приводила газета, заключали, без малейшего перерыва в их последовательности, ту же серию «С 306–371», которая была уплачена французскому банку утром 15 мая! Таким образом, она дополняла собой миллион, похищенный из кассы Прево-Лемера и компании!

Каким образом случилось так, что этот миллион в ночь на 15 мая распался на две половины, одна из которых была внесена во французский банк, в виде уплаты долга ему, а другая найдена под паркетом в вашей квартире?

Я глубоко сожалею, милостивый государь, что сообщаемое вам мною не было известно мне во время ведения вашего процесса: иначе эти факты, своевременно сообщенные вам, повлияли бы на дело так, что решение его было бы иное.