- Ясное дело: ты безвредный дурачок. Но попробуй-ка убедить в этом Родольфо. Он подозрителен, как старая дева, учуявшая в душевой кабинке запах мужского одеколона.
- Я уверен, что ты преувеличиваешь, - твердо сказал Лафайет, подчищая тарелку. - Лучше всего чистосердечно рассказать ему обо всем. Я поговорю с ним, как мужчина с мужчиной. Объясню, что я совершенно случайно попал сюда при неясных обстоятельствах, а потом спрошу, не знает ли он кого-нибудь, кто занимался бы несанкционированными опытами по регулированию физических энергий. Да я почти уверен, - продолжал он, увлекаясь, - что он сам имеет связь с Центральной. Здесь наверняка работает помощник инспектора по континуумам, и как только я все объясню...
- Вот с этим всем ты пойдешь к герцогу? - спросила Свайнхильд. Послушай, Лейф, это меня не касается, но на твоем месте я бы не делала этого, понятно?
- Завтра же утром я отправлюсь в путь, - пробормотал Лафайет, вылизывая тарелку. - Где, ты сказала, резиденция герцога?
- Я тебе этого не говорила. Но могу и сказать, ты все равно узнаешь. Он живет в столице, в двадцати милях к западу отсюда.
- Хм-м. Это где-то в районе штаб-квартиры Лода в Артезии. В пустыне, верно? - обратился он к Свайнхильд.
- Не угадал, дорогуша. Столица на острове, на Пустынном озере.
- Подумать только, как меняется уровень моря в континуумах, - заметил Лафайет. - В Колби Конерз вся эта территория находится под водами залива. В Артезии на этом месте настоящая Сахара. А здесь нечто среднее. Ну, как бы там ни было, пора отдохнуть. Где здесь гостиница, Свайнхильд? Ничего особенного мне не надо: скромная комната с ванной, желательно с окнами на восток. Я люблю просыпаться с лучами солнца.
- Я брошу свежего сена в козий хлев, - сказала Свайнхильд. - Не бойся, - прибавила она, заметив растерянный взгляд Лафайета. - Там никто не живет с тех самых пор, как мы съели козу.
- Неужели в этом городе нет гостиницы?
- Для парня, у которого не все дома, ты быстро соображаешь. Ну, пошли.
Вслед за Свайнхильд он вышел через заднюю дверь на каменистую тропинку, которая вела к воротам, заросшим сорной травой. Неподалеку виднелось покосившееся строение. Лафайет поплотнее запахнул камзол под порывами холодного ветра.
- Полезай-ка сюда, - пригласила его Свайнхильд. - Устраивайся под навесом, если хочешь. Я за это денег не возьму.
Лафайет заглянул внутрь, стараясь разглядеть что-нибудь в темноте. Четыре подгнивших столба кое-как подпирали проржавевшую металлическую крышу. Под ней густо разрослась сорная трава. Он принюхался - в хлеву явственно различался запах, по которому можно было догадаться о его прежней обитательнице.
- Нельзя ли найти что-нибудь поприличнее, - взмолился Лафайет. - Я до конца своих дней был бы тебе признателен.
- Ничего не выйдет, приятель, - заявила Свайнхильд. - Деньги вперед. Два пенса за еду, два за ночлег, пять за разговор.
Лафайет порылся в карманах и достал пригоршню серебряных и золотых монет. Он протянул Свайнхильд плоскую монету достоинством в 50 артезианских пенсов.
- Этого хватит?
Свайнхильд взвесила монету на ладони, попробовала ее на зуб и уставилась на Лафайета.
- Это же настоящее серебро, - прошептала она. - Ради всего святого, Лейф, то есть Лафайет, что же ты раньше не сказал, что ты при деньгах? Пойдем, дорогой. Для тебя - все самое лучшее.
О'Лири последовал за ней обратно в дом. Она зажгла свечу и по крутой лестнице проводила его наверх, в крохотную комнатку с низким потолком. Он огляделся: кровать под лоскутным одеялом, круглое оконце, застекленное донышками от бутылок, на подоконнике горшок с геранью. Он осторожно принюхался, но в комнате пахло только дешевым мылом.
- Великолепно, - просиял он. - Только где же ванная?
- Корыто под кроватью. Я сейчас принесу горячей воды.
Лафайет вытащил медное корыто, снял камзол и сел на кровать, чтобы разуться. |