От полета на самолете он почти не устал. И, тем не менее, войдя в номер, только и смог, что скинуть ботинки и упасть на кровать.

«Неужто я и в самом деле так плох?» — Ян прислушался к своему прерывистому дыханию. Сколько б он не вдыхал воздух, легкие будто отвергали его. Дышать он мог только верхушками легких. «Если бы у вас было поражено только одно легкое, — сказал врач. — Тогда мы смогли бы сделать операцию… Но в данной ситуации это невозможно. Кроме того, у вас поражены и другие органы».

Находясь в чужой стране, где не имел ни одного знакомого, Ян вдруг растерялся. Боже, насколько же он одинок! И не только в Норвегии! В Англии, например, у него были друзья по работе. Но… С ними можно было разве что вместе попить пива да посмотреть телевизор.

Девушки… Последняя девушка ушла из его жизни в незапамятные времена, да и не встретил он такую, с которой захотел бы остаться. С братьями и сестрами он и вовсе не поддерживал отношения.

Так кто же о нем позаботится? Великий Боже, кому я нужен?!

Мораган, как и все ирландцы, был католиком. Но верил ли он? За последние пятнадцать лет ни разу не зашел в церковь. Он воззвал к Богу, но ответом ему было молчание.

Религия не соска, к которой прибегаешь как к спасению от смерти.

Мораган делал отчаянные попытки хоть как-то прилепиться к жизни, но он был одинок, страшно одинок… Вообще-то Ян был душевно сильным человеком, но в такой исключительной ситуации…

Зачем он приехал сюда? До приезда в его воображении рисовались горы со снежными вершинами, пустынные долины… А Осло? Холодный, промозглый, негостеприимный город… В Англии уже давно весна, а тут… Серый городишко. Но ведь Дублин или Ливерпуль почти такие же.

Родственники матери жили в Нурланде. Так, по крайней мере, сказал водитель такси, отвечая на расспросы Яна о том, где находится Санднесшоен. Там, верно, очень красиво. Вот только добраться туда будет непросто. Водитель такси, везший Яна из аэропорта Форнебю в гостиницу, был родом из Осло, а потому все, что находится севернее Трондхейма, казалось ему далеким.

Промышленный поселок на островах. Да разве для этого он приехал в Норвегию? Посмотреть на то, от чего устал дома?!

Мать постоянно рассказывала о красотах природы, о чистоте… Но ведь она сама покинула Норвегию в молодом возрасте. Промышленность развивается так же быстро, как и водоросли в тихой заводи.

Но теперь Мораган хотя бы знал, что до Санднесшоен путь предстоит неблизкий. Вряд ли он сможет выдержать еще одну продолжительную поездку. Хотелось спать. Спать… Отдохнуть, забыться, освободиться от преследовавших его сильных болей.

Вдруг страшно захотелось написать кому-нибудь письмо. Рассказать о поездке. О болях, страхе и одиночестве.

Но писать было некому.

Ян, Ян! На что же ушла твоя жизнь?

Нельзя сказать, чтобы Мораган особенно тяготился одиночеством. А теперь вдруг понял, как тяжело одному.

Его стало подташнивать. Он так устал, так устал…

А в это время Тенгель Злой, находящийся в своем вынужденном заключении, вдруг начал различать черты своего ужасающего лица.

Что-то произошло.

Да, не просто так он стал таким беспокойным в последнее время. Причем это что-то не имело никакой связи с проклятым родом Людей Льда. Причина была в другом.

Кто-то снова заиграл его мелодию! Снова заговорила флейта, его флейта, а не какая-то там волынка как двадцать лет назад.

Двадцать лет назад…

Может, наконец, пришел его час? Но ведь, сколько разочарований уже пережито в прошлом. Что за люди! И, прежде всего, эти… Ух, как же он был зол на этих людишек! Прямо-таки задыхался от злобы.

Ведь его предали свои, те, на кого он так надеялся, в кого вложил все что мог.