– Где может быть фотоальбом?

Бабка ткнула пальцем в ящики серванта. Там нашелся внутренний паспорт, заграничный паспорт и цветные фотографии на документы, возможно, для анкеты для получения загранпаспорта.

Я показала фотографии Пашке.

– Ты аукцион имеешь в виду? – У Пашки, как и у меня, профессиональная память.

Я кивнула.

– Надо будет посмотреть всю запись. Я же всех тогда заснял, кто там был.

Я же почти не сомневалась, что Елена Георгиевна Свешникова – это одна из женщин, купивших картины художника Ярослава Морозова. Елена Георгиевна была теткой лет сорока пяти или пятидесяти, с усталым лицом, которая оделась на аукцион скромно и на первый взгляд дешево. Я вспомнила, что тогда сразу же обратила на нее внимание.

Я открыла шкаф с одеждой и убедилась, что в нем не висит никаких фирменных или просто дорогих вещей хорошего качества. И в квартире на первый взгляд не было ничего ценного. Женщина жила бедно.

– Что она собиралась делать с квартирой после отъезда в Америку? – спросила я у всезнающей бабки.

– Сдавать. Она не хотела сжигать все мосты. Она же не знала точно, как там все сложится. А тут было куда вернуться. И медсестрой она бы всегда смогла устроиться. Или санитаркой. Вроде бы она даже уже с кем-то договорилась, счет какой-то открыла, чтобы ей деньги туда переводили. С моим внуком еще советовалась, он у меня на финансиста учится. Он ей даже кого-то посоветовал, кто будет отслеживать выплаты за определенный процент. Но вам об этом нужно с моим внуком говорить, я это все в точности повторить не могу. Но денег она еще точно не получала. Не могли ее из-за денег убить.

– Вы считаете, что это убийство? – повернулся к бабке следователь.

– Ну а с чего ей умирать-то? Ленка здоровая была, ну там голова иногда болела, но ничего серьезного.

Следователь в задумчивости бросил взгляд на продолжающего свою работу судмедэксперта.

–&