|
У каждого из нас есть выбор – поступать так, как нам того хочется. Я не хочу приходить на Миррюэль, пока здесь живут ящеры. А ты… Чего хочешь ты? Подумай хорошенько. Ты сам должен решить, что… или кто… для тебя важнее. Это твой свободный выбор. Но знай, что бы ты ни выбрал, карты будут у тебя ровно через месяц. Я принесу их и отдам тебе безо всяких условий. Ты сможешь начать путешествие независимо от того, будут живы сюрры или нет. Да, карты в любом случае будут у тебя. А вот что касается нашего дальнейшего знакомства… Станет ли следующая встреча последней, решать тебе. Подумай хорошенько, малыш.
«Если вам не нравятся сюрры, мы можем встречаться в другом мире, в любом, в каком скажете», – едва не выпалил Мюрр, но вовремя прикусил язык. Он понял, что ящеры здесь ни при чем. Творец просто хочет понять, насколько он важен для Мюрра. Но и Мюрру, в свою очередь, нужно было кое-что знать… Повелитель Холода в упор посмотрел на Творца. Вернее, «в упор» слишком категорично сказано – реальность вокруг необычного гостя все время оставалась зыбкой, расплывчатой, а его внешность постоянно менялась. Но Мюрр научился ловить взглядом небольшой островок, словно пришпиливал бабочку к стене. Тогда этот островок обретал прочность, переставал быть изменчивым. Раз за разом устойчивая область оказывалась больше. Теперь Мюрр мог зафиксировать взглядом почти всего Творца целиком. И вот сейчас Повелитель Холода глядел ему в лицо и ждал ответа на свой вопрос: – Почему вы пришли ко мне? Я имею в виду, не сейчас, а вообще. Что вам от меня нужно? – Ты. Мне нужен ты. – На этот раз Творец говорил правду. – Зачем? – А зачем тебе был нужен Костас? И Ронна? – Для… э-э-э… общения. Чтобы… м-м-м… избежать одиночества. – Вот и ответ на твой вопрос. – Но почему именно я? – настаивал Мюрр. – А почему были именно они? – Но ведь других-то у меня не было. – Ты снова сам ответил на свой вопрос. – Значит… – Мюрр застыл от пришедшей ему в голову мысли. – Вы такой же, как я?! – В некоторой степени, да. Ты – полукровка, и такой единственный. И я в своем роде единственный, других, подобных мне, нет, и быть не может. Ты внушаешь страх одним своим существованием, хотя пока только своим родителям. И я внушаю страх… всем живущим. Тебе суждено прожить жизнь изгоем, и я… э-э-э… существую так уже множество ют. Да, наши судьбы похожи. И мы нужны друг другу. – Но если так… Разве какие-то сюрры могут помешать нам общаться? – Мы снова возвращаемся к свободному выбору. Я свой сделал, решил, что да, сюрры мешают. Очередь за тобой. Мюрр некоторое время молчал. – Я понял, – сказал он. – Возвращайтесь через месяц. С картами. Творец взглянул на небо, украшенное темными полотнищами дымных туч. В разрывах мелькала круглобокая луна. – Я вернусь в следующее полнолуние. И побежали дни. Луна сменилась тощим месяцем. День ото дня его серпик полнел, будто объедался звездами и наконец, округлив животик, покатился мячиком по небосводу. Мюрр ходил в селения сюрров, как на работу. Вернее, летал – на черном коне джигли. Он практически не слезал с седла. Ведь селений было так много, и расстояния между ними не близкие. Эти дни превратились для Мюрра в одну сплошную круговерть разящих ледяных клинков, криков ужаса и смертей сотен и тысяч сюрров. Он не владел глобальной магией Высших, поэтому не мог уничтожать селения целиком, ему приходилось убивать каждого ящера по отдельности. Много, очень много тяжелой, грязной и неприятной работы. |
