И, по-прежнему прикрываясь руническим щитом, я хорошенько подпрыгнул и постарался угнездиться на небольшом каменном выступе, нависавшем над парапетом. Выше скала была практически отвесной, так что прыгать было некуда; спрятаться на этом выступе тоже было невозможно; да и внизу меня не ждало ничего хорошего – или мгновенная смерть, или тошнотворно долгий полет и падение на твердую землю равнины Идавёлль. Однако ждать на этом выступе, пока псевдо-Тор до меня доберется и прикончит ударом своего молота, я был не намерен. Мне всего лишь требовалось неким образом вступить в контакт с тем, кто в данный момент играл в эту игру – кем бы этот игрок ни оказался. Я должен был проникнуть в мысли хотя бы одного игрока – или мечтателя, или сновидца, как его ни называй, – и пусть он хотя бы на какое-то время предпочтет меня, а не Тора. Однако же я чувствовал, что здесь действуют одновременно сотни умов, сотни серебряных жизненных нитей сплелись между собой. Но должна же была мне подойти хоть одна из них! Не могли же все эти игроки оказаться фанатами Тора! Хоть кто-то из них способен был придерживаться альтернативной точки зрения?

А псевдо-Тор уже начал взбираться по скале. И мне стали практически слышны сотни перекликающихся голосов, наперебой призывавших его раскроить мне череп, содрать с меня шкуру, как с апельсина, и т. п.

Я попытался прибегнуть к тактике проволочек и предложил:

– Э-э-э… может, мы сперва все мирно обсудим?

Тор обескураженно на меня посмотрел и ничего не ответил.

Я попытался воспользоваться другой расхожей формулой:

– «Молю тебя, о брат мой, о мой могущественный брат…» Э-э-э… послушай, может, лучше отложим это до другого раза?

И я стал потихоньку отодвигаться от Тора, не сводя глаз с Йормунганда, который наконец-то перестал бессмысленно биться о невидимую внешнюю стену и с выражением сердитой растерянности кольцом обвил весь видимый Асгард. А вот псевдо-Тор снова пришел в движение, и я был вынужден пустить в ход дополнительные аргументы.

– Я, собственно, что хочу сказать: это ведь не настоящий Асгард, а ты не настоящий Тор. – Тор молчал, и я решился: – Знаешь, мне бы очень пригодилась здесь твоя помощь… – Собственно, эта моя последняя мольба была обращена как бы ко всей Вселенной разом, и, конечно же, снова запели проклятые фанфары, а псевдо-Тор, словно очнувшись, с победоносным ревом ринулся на меня, размахивая молотом и явно намереваясь размазать меня по скале.

Я опять попытался прикрыться руническим щитом, однако на этот раз у меня ничего не вышло, и пения фанфар не последовало – разве что раздалось какое-то еле слышное печальное треньканье, словно я нечаянно наступил на лютню Браги, – так что мне пришлось поднять обе руки вверх, вспомнить об Асгарде и…

И тут до Йормунганда наконец-то дошло, кто его настоящий враг, и он в стремительном броске нанес Тору такой удар пониже спины, что наш псевдогерой, немного пролетев вперед, споткнулся, врезался лбом в стену и превратил в каменную пыль тот скалистый выступ, на котором примостился я. Разумеется, я тут же полетел вниз, беспомощно махая руками, но Тор успел схватить меня за волосы, притянул к себе и стиснул в сокрушительных объятьях…

Уфф. Оказалось, что даже в этом странном мире-пузыре я мог испытывать самую настоящую боль. В принципе, это, конечно, очень интересно, но мне почему-то вовсе не хотелось испытывать нечто подобное на практике, и я взмолился:

– Перестань, пожалуйста, перестань! Я могу помочь тебе бежать отсюда, только отпусти меня. Клянусь, что помогу тебе. Клянусь, что непременно отыщу способ освободить всех наших богов, если ты меня отпустишь…

В ответ псевдо-Тор прорычал нечто невразумительное, и руки его сами нащупали мое горло.