|
В домашнем очаге и в костре, разожженном путниками, в сверкнувшей молнии небесной или во всепоглощающем лесном пожаре, в мифах и снах огонь – а значит, и я – всегда был важен и почитаем, перед ним благоговели, ему поклонялись. Кроме того, и в мире Порядка – при всех его законах и правилах – люди всегда любили мечтать и видеть сны. И вот среди множества человеческих снов после стольких лет поисков мне удалось обнаружить краешек иной, тщательно спрятанной территории, где по-прежнему царил вечный Асгард.
Понимаете, расширялись не только сами новые миры; все большее пространство неуклонно занимали также сны и мечты людей. Телевидение, компьютерные игры, электронные книги, шприцы с различными веществами, способными подарить веселье или забвение, – все это я лишь мельком сумел разглядеть сквозь окружавшую меня тьму, но как-то догадался, что эти вещи, соединившись, создали еще один новый мир, в котором сны можно не просто с кем-то разделить, но и манипулировать ими, и через этот новый мир, который люди называют Интернетом – весьма подходящий термин для посредника, способного поймать в свои сети даже самих богов, – также протекает река Сновидений… Вот тут-то передо мной и забрезжила реальная возможность спасения.
Глава третья
Змей Йормунганд, как и его сводный брат, конь Одина, обладал способностью свободно перемещаться между мирами. В своем предшествующем обличье он вполне счастливо существовал в Океане и, прикусив собственный хвост, опоясывал собой все миры от царства Сна до Пандемониума. Я полагал, что если бы мне удалось убедить его прорваться из Нифльхейма в царство Сна, то я, наверное, сумел бы, воспользовавшись его невероятной силой, заставить его ринуться оттуда сперва в тот мир, где по-прежнему существует светлый Асгард, а затем и в мир материальный и там, возможно, даже обрести физическое обличье… Ясное дело, затея была рискованная. Но, с другой стороны, мне всегда везло. И потом, что мне было терять? Темницу в Нифльхейме? Или эти оковы? Однако я тут же столкнулся с серьезной проблемой, пытаясь убедить змея в целесообразности моего плана. Йормунганд никогда ясным умом не отличался, а меня, в общем-то, недолюбливал. Однако сейчас он и сам оказался в плену, и я рассчитывал, что хотя бы наша общая беда поможет ему правильно воспринять предложенный мною план бегства из Нифльхейма. Я начал с Пророчества и содержавшегося в нем обещания дивного нового мира. Но Йормунганд ненавидел поэзию почти столь же сильно, как и я сам, так что единственным его ответом был увесистый плевок ядом прямо мне в лицо. Тогда я зашел с другой стороны и далее излагал свой план куда более примитивно. – Я знаю один способ… – с несколько преувеличенной осторожностью начал я, – точнее, неплохо представляю себе, как можно отсюда выбраться. И ты вполне мог бы убедить меня поделиться этими знаниями с тобой – но, разумеется, сперва пообещай оказывать мне всю необходимую помощь. Йормунганд рыгнул, окутав меня облаком гнусной вони, но это явно свидетельствовало о том, что мое предложение его заинтересовало. – Я мог бы и тебя вывести отсюда, – продолжил я, – но для начала тебе придется меня освободить. Что ж, я, конечно, бросал вызов Судьбе. Ведь мой сынок Йормунганд не обладал ни нужной ловкостью, ни особым умом. Единственное, что у него было, это клыки – маловато, пожалуй, для успешного решения той задачи, которую я перед собой поставил. Выслушав меня, он отвратительно зашипел, глянул на меня с подозрением и выдохнул очередное облако зловонных миазмов, заставивших все мое тело содрогаться в конвульсиях. Ну, допустим, тело-то было совсем не мое, но Черная Крепость славится самыми неожиданными чувствами и ощущениями, и все они на редкость неприятные. Я крепко зажмурился, надеясь хоть как-то защитить глаза от ядовитого смрада, и предпринял новую попытку. |
