Резкий стук в дверь прервал его размышления.

— Войдите! — крикнул он.

— К вам леди Джостен, капитан, — объявил лакей, и не успел он отступить в сторону, как в малую гостиную влетела Надин в развевающихся муслиновых юбках. Туго завитые, похожие на сжатые пружинки кудряшки так и подпрыгивали у нее на голове. Лакей поклонился и торопливо удалился. Нед его понимал.

— Ты должен что-то сделать, Недди, должен! — воскликнула Надин и рухнула на кушетку.

Нед взглянул на отраженное в зеркале страдальческое лицо своей невестки и продолжил возиться с платком. С тех пор как Надин и Беатрис приехали в Лондон с Мэри, чтобы «насладиться хоть немного настоящим сезоном», не проходило и четырех дней кряду, чтобы одна из них не появилась у него на пороге, возвещая о той или иной неприятности, в результате чего Нед еще раз убедился в проницательности старшего брата, упрямо остававшегося в Норфолке.

— Что случилось, Надин? — спросил он.

— Это касается Гарри и Пипа.

— Понятно.

Он не удивился. Большинство неприятностей было связано либо с ее сыном Гарри, либо с сыном Беатрис Филиппом. Чаще всего с обоими. Обычно простого визита в полицейский суд было достаточно, чтобы выручить их из любой переделки, в которую они попали, взяв их на поруки.

Вызволив их в первый раз, когда они позабавились тем, что заперли ночного сторожа в его сторожке, Нед решил больше не делать этого, подумав, что ночь, проведенная в камере, где кишели паразиты, научит их быть осмотрительней. Однако он не принял во внимание глупость этих молодых оболтусов, которым ночное пребывание в камере казалось признаком доблести.

— Понятно? — эхом откликнулась Надин. — Мир рушится, а ты только и можешь сказать «понятно»?

— Что ты хочешь, чтобы я сказал, Надин? — спросил Нед, взглянув на часы. До ужина, где он обещал быть, оставалось менее часа.

— Я не знаю. Придумай что-нибудь. Если Джостен узнает, он на сей раз убьет их обоих. Клянусь, он это сделает.

— Сомневаюсь, — сказал Нед. — Он уже вложил в них слишком много сил. Поскольку ждать, что они исправятся, бесполезно, он, видимо, решил подождать до их совершеннолетия.

Надин не знала, как отнестись к этому. Она озадаченно смотрела на него, потом до нее стал доходить смысл сказанного. Она отнеслась к этому серьезно.

— Я не хочу больше детей, Недди, — в панике сказала она. — Надо подумать о моей фигуре…

— Полностью с тобой согласен. — Он откашлялся, чтобы не улыбнуться. Некогда фигура Надин была предметом мечтаний многих молодых людей, но теперь все это осталось в далеком прошлом. Хотя лицо ее оставалось по-прежнему миловидным, фигура округлилась, превратившись в аккуратный овал.

— А кроме того, даже если Джостен не убьет Гарри, то может убить Филиппа, и тогда Беатрис больше никогда не станет со мной разговаривать. А я этого не вынесу. И Гарри тоже. Он любит Филиппа. И Мэри тоже его любит. По правде говоря, и я тоже.

Неду даже показалось, что она над ним насмехается. Однако взглянув ей в лицо, он понял, что это не так. И он снова вспомнил, что очень любит свою семью. Каковы бы ни были их недостатки, нехватка любви или преданности не относилась к их числу. Его раздражение прошло. Пусть даже у нее не было причины, но ее беспокойство за сына и племянника было искренним.

Он подошел к ней, сел рядом и взял за руки.

— Расскажи мне, что случилось.

— Речь идет о Гарри и Филиппе, — повторила она. — Они, как видно, решили поразить общество сенсацией и убедили себя, что единственный способ достигнуть этого — стать денди и собезьянничать их привычки — и плохие, и хорошие, — хотя, честно говоря, Недди, если судить по тому, что я вижу, у них нет хороших привычек, а только плохие.