— А вот и нет! — рассмеялся Ной. — Вице-президент издательского дома — это молодая, дерзкая, успешная женщина, похожая на тебя. И которая, к сожалению, как и ты, слишком много работает.

— Ты забыл добавить — умная и сексуальная, — с усмешкой уточнила Марис.

— Это само собой разумеется, — ответил Ной. — И вообще, перестань, пожалуйста, уводить разговор в сторону. Ответь прямо — какой смысл самой копаться в этой графоманской ерунде, когда существуют литературные агенты и агентства? На худой конец, эту работенку можно было бы поручить кому-то из младших редакторов. Результат будет тот же, но тогда, по крайней мере, тебя не будет мучить совесть…

— Отец учил меня относиться с уважением к каждому, кто пытается писать, — даже к графоманам, — возразила Марис. — Если бог не наградил кого-то талантом, одни их усилия заслуживают того, чтобы кто-то уделил им хотя бы немного внимания.

— Вот я и говорю, что младшие редакторы могли бы… Впрочем, я, пожалуй, не стану развивать эту мысль — ведь так можно дойти до черт знает чего!

— До чего же?

Ной заговорщически оглянулся на дверь и, понизив голос, сказал:

— До критики самого Дэниэла Мадерли, самого уважаемого человека не только в нашем издательстве, но и во всей книгоиздательской индустрии!

Марис только головой покачала. Несмотря на все аргументы Ноя, она собиралась и дальше просматривать присланные рукописи. Марис считала, что не имеет права поступаться принципами, на которых столетие назад создавался издательский дом «Мадерли-пресс». Что касалось Ноя, то он мог смеяться над ними сколько угодно хотя бы потому, что не носил фамилии Мадерли. Он принадлежал к семье благодаря узам брака, а не по крови, и иногда это обстоятельство давало себя знать. Во всяком случае, только этим Марис могла объяснить его прохладное отношение к традициям.

В жилах же исконных Мадерли, несомненно, текла не кровь, а чернила и типографская краска. Так, во всяком случае, можно было подумать, поскольку вся история семьи была связана с книгоизданием. И основой их успеха на этом поприще были как раз уважение к любому написанному слову и к писательскому труду.

— Кстати, взгляни на сигнальный экземпляр, — сказал Ной. Марис взяла со стола журнал, который он принес с собой, и открыла на заложенной странице.

— Отличное фото, — заметила она, сравнивая стоящего перед ней мужа и помещенную в журнале фотографию.

— Просто хороший фотограф, — пожал плечами ее супруг.

— Просто хорошая натура.

— Спасибо, дорогая.

— «Ною Риду всего сорок, но выглядит он намного моложе», — вслух прочла Марис начало статьи и, откинув голову назад, снова оглядела мужа. — Гм-гм, пожалуй, я согласна. Ты выглядишь ровно на тридцать девять и ни днем старше.

— Не смешно.

— «Нет никаких сомнений, что это результат ежедневных упражнений в тренировочном зале, недавно оборудованном на шестом этаже здания „Мадерли-пресс“, — продолжала читать она. — Любопытно, что именно мистер Рид — горячий сторонник здорового образа жизни — и является автором этого нововведения, благодаря которому он поддерживает превосходную спортивную форму. Мистер Рид высок, мускулист, подтянут и производит очень приятное впечатление…» По-моему, — заметила Марис, — эта журналистка влюблена в тебя по уши. Скажи честно, у тебя не было с ней романа?

Ной усмехнулся:

— Конечно, нет.

— В таком случае она — одна из тех, кто поклонялся тебе из почтительного далека.