Разумеется, на острове были мирные жители в виде нескольких неопознанных, но явно немолодых организмов. И разумеется, при виде приставшего к мосткам миниатюрной гавани постороннего корабля, они спрятались в здании. Ну и разумеется , увидев творимое моими дорогими и чрезвычайно трудолюбивыми в данный момент товарищами бесчинство, хозяева острова подняли страшный хай! Но не более того, а нам большего и не нужно было.
На первый остров я отвел почти час. Фора у нас была большой, преследователей, болтающихся где то вдали, мало, а вот нужда в дополнительных ёмкостях для воды достаточно велика. Их то фуражиры и искали, пока я, поглядывая искоса на остров и на матерящееся в десять голосов поместье, лапал сферу Веритаса с целью заправки его маной.
Затем, когда Большой Брат доложил о том, что преследователи нас обнаружили и идут прямым курсом, я дал отмашку Координатору, наш оперный лилипут басовито взвыл на всю округу, дав сигнал девушкам немедленно возвращаться с натыренным.
– Хорошо! – оценил я прибыток, в котором были фрукты, овощи, рыбёхи с руку величиной, а также, к моему вящему удивлению, реально павлины, лежащие серой кучкой со свернутыми шеями. Самцам девочки еще при поимке ободрали хвосты. Смерив всё загружаемое в трюм пищевое великолепие взглядом, добавил, – Но мало! Идём дальше!
И Веритас рванул к следующей жертве.
Желудок у котенка может и быть не больше наперстка, но у меня тут целое стадо ранее голодавших подростков, которые, по словам свидетелей, кушали очень хорошо у мамаши Троубар. А еще есть кентаврица, которая, как бы она себя скромно не вела, жрёт тоже нормально. За пятерых. Кстати, сейчас собой Самара небезосновательно гордилась, купаясь кошкодевчачьем восхищении – шиноби, видя, что её подзащитным ничего не угрожает, присоединилась к ним, умудрившись упереть огромное деревянное корыто, в котором можно было бы искупать её саму. Смысл у корыта был очень большой – теперь можно было скидывать наворованное в него на берегу, а команда корабля, подтянув этот деревянный бассейн затем на канате, могла бы приступить к его разгрузке, попутно неся боевой пост.
К следующему острову мы уже подплывали, вооруженные опытом, энтузиазмом и корытом, зная, что время теперь ограничено вдвое. Рисковать больше необходимого я не собирался.
Здесь уже стало куда жарче. Местный хозяин наверняка был мерзким порождением сил зла, что зовутся в мире «экстравертами», имея при себе народу чуть ли не больше, чем у меня. Большая часть этих самых разумных типа любовниц, наложниц, поварих с приличествующими случаю воплями скрылась в основном здании, а вот меньшая часть, поголовно состоящая из дворецких, садовников и прочих убийц, принялась с жадностью, скупостью и полным невхождением в наше тяжелое положение защищать добро своих хозяев. А его, добра, было много – у авторитета стояли работающие коптильни, рядом с которыми были сушильни и прочие хранильни для рыбы, мяса и припасов, от запахов которых кошкодевочки почти пришли в неистовство. Мы, отрядом быстрого реагирования, заняли защитников на время, достаточное, чтобы они поняли всю тщетность сопротивления внезапному и подлому парному удару копыт с тыла. Это было почти весело: пока Тами отвлекала чуть ли не десяток, угрожая им выпадами своих опасных телескопических копий, Самара подкрадывалась сзади и осуществляла нападение, в следствие которого пнутая жертва билась мордой о мой стальной нагрудник, после чего вырубалась. Ну или до этого момента.
И снова мы отплыли под несущиеся из особняка матюги, причем на этот раз меня опознали, от чего облаивали не только разнообразно, но еще и адресно. Пришлось отнимать у Саяки рупор, так как та начала подсказывать спрятавшимся местным новые слова.
– Капитан! – позвал меня при отплытии Вадун Шаколола, – Я подсчитал здесь, докладываю! Воды нам, скорее всего, теперь хватит до континента даже при отсутствии дождей, а вот с пищей всё хуже. |