— Идем, это слишком тяжелое зрелище.

— Но…

— Я же сказал — идем. — Прача вздыхает. — К вечеру узнает весь город.

К Канье наконец возвращается дар речи, она говорит, все, что собиралась сказать, играет назначенную Наронгом роль.

— Я не поверила, когда узнала.

— Все гораздо хуже, — мрачно сообщает генерал. — Его убила пружинщица.

— Пружинщица? В одиночку? — Канья изображает удивление, а сама тем временем напоследок оглядывает залитый кровью зал — рассматривает густо утыканные лезвиями стены, замечает среди тел чиновника из министерства торговли — сына одного из старейшин не первой величины, — и еще человека из клана чаочжоуских промышленников, этот занимался деловой прессой. Все лица знакомы ей по газетам, все — «тигры», большие люди. — Кошмар.

— Вообразить невозможно — шестерых охранников, а потом еще трех человек. Причем пружинщица управилась одна, если верить свидетелям. Даже после цибискоза такой грязи нет.

От шеи его светлости почти ничего не осталось — ее сломали и вырвали; позвонки на месте, но голову почти не держат.

— Его будто демон разодрал.

— Демон — не демон, но уж точно дикое животное. Почерк военного существа с перестроенными генами. Мы такое уже видели — на севере, на войне с вьетнамцами. В разведке и ударных частях у них есть пружинщики, но, на наше счастье, немного. — Прача серьезно смотрит на Канью. — Туго нам придется. Торговля свалит вину на нас, скажет — мы пропустили зверя в страну, попробует сыграть на этом, найдет предлог отхватить себе больше власти. — Он мрачнеет. — Надо выяснить, откуда взялась пружинщица. Может, это Аккарат, стремясь к могуществу, решил подставить нас и принести в жертву защитника королевы.

— Он бы ни за что…

— Брось, политика — грязное дело. Ради власти даже маленький человек пойдет на что угодно. Мы предполагаем, что Аккарат бывал здесь раньше. Кое-кто из персонала вроде бы узнал его по фотографии… Все, конечно, боятся, лишнего не скажут. Но, похоже, Сомдета Чаопрайю к дергунчику привел именно он или кто-то из его приятелей, торговцев-фарангов.

«Генерал со мной играет? Знает, что я работаю на Аккарата? — Канья не дает страху завладеть собой. — Хотя, если бы знал, не поставил бы на место Джайди».

— Уверена? — шепчет призрак капитана. — Змея в своем гнезде безопаснее той, что свободно ползает по джунглям. Так генерал может тебя контролировать.

— Отправляйся в отдел документов, — приказывает Прача. — Кому-то будет на руку, если часть информации вдруг исчезнет, понимаешь? Среди нас есть агенты Торговли. Разыщи все, что сможешь, и вези мне. Узнай, как ей удавалось тут спокойно жить. Скоро пойдут слухи, и следы начнут быстро заметать — люди станут врать, регистрационные записи — исчезать. Кто-то ведь позволял ей здесь находиться, несмотря на запрет. Есть у нас такая болезнь — брать взятки. И я хочу знать, кто это был и не платил ли ему Аккарат.

— Но почему я?

Печально улыбаясь, Прача объясняет:

— Потому что больше я доверял только Джайди.

— Он тебя подставит, — подсказывает призрак. — Если генерал хочет свалить вину на Торговлю, ты — идеальный вариант. Ты же их шпион.

Канья не замечает в лице Прачи и намека на подвох, хотя знает, насколько хитер этот человек.

«Что ему известно?»

— Соберешь информацию — сразу ко мне.