Теперь, когда Кайлмор пришел в себя, его действительно удивило, что до сих пор никто не попытался сдержать врага.

Но вот появилась и помощь.

Прискакал управляющий, за которым следовали двое работников. На причал выскочили Ангус и Энди.

Хэмиш с непроницаемым выражением наблюдал за этой сценой с борта судна.

Гнев Эштона продолжал сверкать в черных глазах, но Бен наконец взглянул на сестру, стоявшую между ним и ее похитителем.

– С тобой все в порядке? Видит Бог, если он обидел тебя, истинно говорю, я убью его.

– Ваша светлость! – Примчавшийся управляющий тяжело дышал в тяжелом черном пальто и старомодных штанах до колен. – Этот негодяй бродил вокруг имения, обвиняя вас в ужасных преступлениях. Я предупреждал, что вы посадите его в колодки за клевету.

– Ага, а я позабочусь, чтобы этого перекормленного щеголя повесили за изнасилование и похищение, – закричал Эштон. – Верити, милая, расскажи им, что он сделал с тобой.

– Бен… – нерешительно сказала она.

– Давай расскажи им, как он натравил на меня этих здоровых ребят и под дулом пистолета похитил тебя. Я неделями не находил себе покоя, представляя, как ты страдаешь.

Кайлмор приготовился к жарким обвинениям, которых заслуживал. Если Верити захочет обвинить его, ему нечем защищаться.

Она подняла голову и до боли знакомым движением вскинула подбородок. Ее лицо было бледно и выражало гордую решимость.

– Я – любовница герцога Кайлмора и нахожусь вместе с ним по своей собственной воле, – заявила Верити достаточно громко, чтобы услышали все собравшиеся. Затем тихо, дрогнувшим голосом, она добавила: – Прости, Бен.

Кайлмор был так тронут, что не находил слов. Как он любил ее. Он сделает для нее все. Все, что она захочет. Вопреки их отчужденности он заключил Верити в объятия. Она без колебаний прильнула к нему.

Растерянность сменила ожесточенность в выражении лица Эштона.

– Верити, милая?

Кайлмор нашел в себе силы пожалеть смущенного драчуна. Бенджамин Эштон вовсе не был негодяем. Он только защищал свою сестру. И не его вина в том, что игра стала значительно сложнее после того штормового дня в Уитби.

– Пойдем в дом, приятель. – Кайлмор кивнул Бену.

– Ваша светлость, этот хам – угроза обществу, – вмешался управляющий. – Вы, конечно, хотите его арестовать.

Кайлмор сердитым взглядом заставил управляющего замолчать.

– Нет, не думаю. Мы возьмем твою карету. Я пришлю ее обратно.

Управляющий в волнении ломал руки.

– Ваша светлость, я должен вам кое-что сказать.

Он был разумным человеком, не склонным поднимать шум из-за пустяков. Вопросы по управлению имением могли подождать.

– Потом, Макнаб, – перебил его Кайлмор.

– Но, ваша светлость… – Управляющий просто задыхался от волнения.

– Я сказал: потом. Энди повезет нас. Эштон, не поедешь ли с нами?

Властный тон герцога производил нужное впечатление на всех, включая раздраженного мистера Эштона и трепещущего мистера Макнаба. Толпа разошлась, когда Кайлмор очень осторожно взял на руки Верити.

– Я могу идти, – сказала она.

– Я знаю, mo cridhe. – Ласковое слово соскользнуло с его языка, хотя Кайлмор знал, что уже не имеет права так ее называть. – Но позволь мне оказать тебе эту услугу.

Верити кивнула и обвила руками его шею, а он, прихрамывая, понес ее по каменным плитам мостовой к карете Макнаба. После ударов Эштона у него болело все тело, но ни за что на свете он не опустил бы Верити на землю.