– В такое время, миледи?

– Да, мне так захотелось. Спи.

– Надо кое к кому заехать, – сказал Татаринов, когда они тронулись в путь. – Мне потребуется помощь.

– Я с вами, не забудьте, – сказала она.

– Вряд ли вы дадите мне об этом забыть, – буркнул он.

Они проехали через Лондонский мост и вдоль реки двинулись к югу. Трижды Татаринов сворачивал на узкие улочки, каждый раз приказывая Ливии оставаться там, где он мог ее видеть. Трижды он стучал в двери, выстукивая один и тот же ритм, и каждый раз вслед за этим условным стуком распахивалась дверь. После короткого обмена репликами хриплым шепотом на неизвестном Ливии языке к ним присоединялся еще один всадник. Лошади у всех были такие же коренастые и выносливые, как у Татаринова. Лошади, больше похожие на деревенских меринов, чем на скаковых лошадей.

Трое мужчин в недоумении поглядывали на Ливию, но никому и в голову не пришло с ней поздороваться. Мужчины переговаривались на русском, так что Ливии ничего не оставалось, как предаваться тревожным раздумьям.

Приехав в Гринвич, всадники по Нормандской дороге направились к докам. Сторож с фонарем на шесте, вышедший им навстречу, монотонно повторял: «Три часа, и все спокойно».

Ночной сторож с подозрением окинул взглядом кавалькаду, Татаринов бросил ему монетку. Сторож поймал серебро и сунул его в карман, после чего продолжил обход, монотонно повторяя одну и ту же фразу. Всадники не предвещали добра мирно почивавшим жителям Гринвича, но серебро сделало свое цело: сторож не стал поднимать шум.

У пирса качались на якорях корабли. Их было не так уж много. Фонари освещали вход в дома, стоявшие у самого пирса. Их тоже было немного. На пороге одного из строений показался трактирщик, волочивший за шиворот двух недовольных посетителей. Он дал обоим пинка, и пьянчуги один за другим кубарем покатились в грязь.

Татаринов посовещался со своими компаньонами и обратился к Ливии:

– Там, чуть подальше, есть лодочный сарай. Спрячьтесь на всякий случай.

– Пока я буду прятаться в сарае, чем вы намерены заниматься? – Она непроизвольно сжала в кармане пистолет.

– Производить рекогносцировку местности, – ответил Татаринов. – Сначала надо выяснить, здесь ли князь.

Разумная мысль, но только Ливия не желала оставаться в стороне от процесса.

– Я вам не буду мешать, – твердо заявила она, – и предпринимать ничего не буду, пока не придумаю, чем могу быть вам полезной.

Татаринов злобно на нее посмотрел. Ему стоило лишь кивнуть, и его товарищи свяжут княгиню и заткнут ей рот так, что она и пикнуть не успеет. Однако Татаринов понимал, что князь, если выйдет из этой заварухи живым, не погладит его по головке за то, что с его женой обошлись не слишком любезно.

– Будь я на месте вашего мужа, я бы всыпал вам по полной, будьте уверены, – пробормотал Татаринов, направляя коня в сторону покосившегося лодочного сарая.

– Не думаю, что он способен ударить женщину, тем более жену, – сказала Ливия. Подъехав следом за Татариновым к сараю, она спешилась и привязала лошадь к столбу.

Люди Татаринова тоже спешились и стреножили лошадей. Потом, шепотом посовещавшись, все четверо разбрелись каждый в свою сторону. Двое направились в город, а Татаринов и третий его компаньон пошли обследовать пирс, один направо, другой налево. Ливия после коротких раздумий пошла следом за Татариновым. У нее пока не было никаких конкретных планов, но кое-какие идеи появились, и, если им удастся отыскать Александра на одном из этих кораблей, она знала, какую роль может взять на себя в этой спасательной операции.

В кормовой каюте недоброй памяти корабля под названием «Каспер» Александр клял себя за глупость.