– Сколько времени вам дать? – спросил Александр, стоя в дверях.

– Пятнадцать минут, – сказала Ливия.

– Я буду ждать с лошадьми. – Он поклонился, поднес ее руку к губам и шепотом добавил: – Не заставляйте меня ждать слишком долго.

Ливия сняла перчатки и взяла из рук горничной чашку с кофе. Что плохого в том, что она позволила себе это маленькое приключение? Никто о нем не узнает. Она всего лишь покатается на лошади так, как любит, с ветерком, в приятной компании.

Александр ждал ее с обеими лошадьми, разговаривая с каким-то незнакомцем, когда Ливия четверть часа спустя вышла на залитый солнцем двор. Александр прервал разговор, когда Ливия подошла к ним.

– Значит, в полдень, Борис.

– Слушаю, ваша светлость. – Незнакомец поклонился Ливии: – Доброе утро, мадам.

Ливия ответила на приветствие, вскользь подумав о том, что хорошо бы узнать, что же там намечалось на полдень. Серебристая кобыла тихо заржала, когда Ливия погладила ее по носу, и по крупу ее пробежала мелкая дрожь, словно она ожидала прогулку с тем же радостным предвкушением, что и наездница.

– Она такая красивая, – сказала Ливия, ставя ногу на подставленные ковшиком ладони Александра, готового поднять ее в седло.

– Есть какие-то мысли насчет имени? – спросил Александр, оседлав вороного.

– Я ее еще не настолько хорошо знаю, – ответила Ливия и наклонилась, чтобы потрепать кобылу по шелковистой шее. – Сначала надо ее испытать, а там решим.

– Тогда поехали. – Алекс прищелкнул языком, и вороной понесся вскачь.

Ливия успокоилась, как только оказалась в седле. Она старалась приноровиться к шагу лошади, понять и почувствовать кобылу. Кони шли рысью. В воздухе уже пахло осенью, но солнце все еще припекало. Они ехали по обсаженной буками аллее. В парке никого не было, и Ливия решила прибавить темп. Она чуть сильнее сжала ногами круп лошади, и кобыла, дернув головой, пустилась в легкий галоп. Еще одно нажатие, и они уже во весь опор мчались по пустынной аллее. Вуаль развевалась за спиной у всадницы, колеблемая ветром. Ветер холодил щеки, губы наездницы сами раскрылись от беззвучного ликующего крика. Она слышала, как бьет о землю копытами вороной позади нее, нагоняя подругу, посмотрела на Александра и, перехватив его взгляд, увидела в нем ликование сродни ее собственному.

– Отпустите ее! – крикнул Алекс, перекрывая шум ветра. Ливия склонилась к лошадиной шее и принялась нашептывать кобыле ласковые слова, побуждая ее скакать быстрее. Лошадь полетела, и вороной сначала нагнал ее, а потом и перегнал, выбившись вперед. Еще несколько минут Ливия позволила гонке продолжаться, но затем чуть сильнее, дюйм за дюймом, стала подтягивать поводья, понимая, что у серебристой кобылы и легкие, и сердце слабее, чем у вороного. Кобыла неохотно перешла на легкий галоп, а затем пошла рысцой.

Александр придержал коня, поджидая, пока спутница его догонит.

– Теперь вы знаете свою лошадь, – сказал он. – Я не сомневался, что вы составите хорошую пару.

– Она прекрасна, – сказала Ливия и наклонилась, чтобы погладить кобылу по шее. Бешеная гонка ничуть ее не утомила, напротив, создавалось впечатление, что она с радостью снова пустится вскачь. Лошадь мотнула головой и потянула ноздрями воздух.

– Как вы назвали вороного?

– Сулейман.

– О да, Сулейман. «Великолепный» в переводе с арабского. – Ливия одобрительно кивнула: – Подходящее имя. – Она похлопала кобылу по шее. – А эта леди – Дафна. Лесная нимфа, охотница. Любительница убегать.