— Понятно, — сказал я.

— Квартиры — предупреждаю сразу — не будет. А то вы все думаете, раз метро, так сразу и квартира.

— У меня есть площадь, — сказал я.

— Ну и прекрасно… — почему-то расстроено проговорил он, но вспомнил что-то и радостно встрепенулся: — Кабинета я вам не дам, взять неоткуда. Будете сидеть в комнате с четырьмя столами, каждый со своим норовом. А вскоре надеюсь выбить расширение штатов и тогда найду вам хорошего начальника.

— Спасибо, — сказал я. Тут в дверь заглянул паренек, щуплый и утомленный, и лев обрадовался:

— Во! Это заместитель главного инженера Леонид Осипович. Знакомьтесь. Леонид Осипович введет вас в курс дела. Леонид Осипович затравленно сунул мне вялую руку, как будто это была не рука, а некий неловкий конвертик, и попросил сигарету. Мы вышли покурить, и я спросил у него:

— Слушай, честно — работенка скандальная?

— Ужасно, — вздохнув, признался он. — Нервотрепка, предпусковой год. А сейчас кольцевую линию будем строить, каждый год станцию сдавать. Вот и считай, что этих предпусковых годков вперед лет на пятнадцать наберется… А ты загнешься, парень. Они ж воруют, гады! Воруют — только отвернись! — и добавил тоскливо: — У нас же мрамор, понял? На могилы.

— На какие могилы? — спросил я голосом, каким старался говорить на допросах.

— Ну, на памятники… Ужас, сколько тащат! И перепродают. — Он взглянул на часы, ахнул, ткнул окурок в пепельницу на столе секретарши и, не попрощавшись, выбежал. А я вернулся в вольер ко льву. Когда я вошел, он сидел, полуотвернувшись, и говорил секретарше:

— Никаких благ ему не обещайте, а то будет драть с нас, — обернулся и, поняв, что я слышал, изобразил участливое выражение лица, вследствие чего мясистые массы задвигались во всех направлениях — параллельных и противоположных.

— А, Александр Никифорович! Ну как, поговорили? — ласково спросил он, и глазки его зашныряли туда-сюда, соображая что-то свое. Но я не дал им ничего сообразить, потому что разозлился.

— Да, — сказал я. — Мне очень нравится у вас, но боюсь, что я вам не подхожу.

— Почему же? — озабоченно спросил лев. — Мы в вас заинтересованы.

— Знаете, специфика работы юрисконсульта…

— Разберетесь! — он хлопнул по столу.

— Возможно, но, все-таки, слишком частые поездки…

— Не такие уж и частые! Мне стало весело. «Ах ты, мой хороший…» — подумал я, любовно оглядывая его гриву, и сказал:

— И потом, знаете, я человек взрослый, у меня обстоятельства могут измениться. В смысле семейных дел…

— Ну, Александр Никифорович… — забормотал он, гоняя глазки из угла в угол. — Что же, квартира — это дело наживное. Обмозгуем, конечно…

— Я подумаю, — пообещал я. Он проводил меня до дверей и на прощание потрепал по плечу тяжелой своей лапой.

— Лилия Константиновна, проводите, — велел он секретарше. Она деловито кивнула головой мальчика-хорошиста и пошла впереди меня, как будто я не нашел бы двери. Она была удивительно бесстрастна. Ни капли интереса в чистеньких серых глазах. Я попытался представить, что бы сейчас произошло, если б я ущипнул ее. Нет, в самом деле, я совершенно не представлял ее реакции.

— До свидания, — она мазнула по мне безразличным взглядом.