На следующее утро в местной газете появилась карта следования Двейна по городу. Его путь был обозначен пунктиром, начиная от коктейль‑бара, через асфальтированную дорожку к кабинету Франсины Пефко в конторе Двейна, потом обратно – к гостинице «Отдых туриста», потом пунктир пересекал Сахарную речку и западную половину автострады и шел по травяной разделительной полосе. На этой полосе Двейна и схватили два полисмена, случайно оказавшиеся там. И вот что Двейн сказал полисменам, когда они, надев на него наручники, сковали ему руки за спиной:

– Слава богу, что вы оказались тут!

Двейн никого по дороге не убил, но одиннадцать человек он избил так сильно, что их пришлось поместить в больницу. И на газетной карте крестиками были отмечены те места, где Двейн серьезно кого‑то поранил. Вот как выглядел этот крестик в сильном увеличении:

На газетной карте, в том месте, где находился коктейль‑бар, стояли три крестика: там Двейн начал буйствовать и здорово отделал Кролика, Беатрису Кидслер и Бонни Мак‑Магон.

Оттуда Двейн выскочил на асфальтовую площадку между гостиницей и стоянкой подержанных автомашин. Он стал кричать и требовать, чтобы все негры немедленно шли к нему. «Нам надо поговорить!» – крикнул он.

Он был один на стоянке подержанных машин. Никто за ним из коктейль‑бара не вышел. Правда, отец Мэри‑Элис ждал в машине поблизости от Двейна, пока Мэри‑Элис выйдет с короной и скипетром, но он не видал, какой цирк устроил Двейн. В машине Дона сиденье было откидное, и можно было превратить его в кровать. Дон лежал на спине, голова его находилась ниже окна, он смотрел в потолок и отдыхал. И отдыхая, он старался выучить французский язык с помощью магнитофонной записи. «Domain nous alloni passer la soiree au cinema» [15], – говорила лента, и Дон повторял эту фразу. «Nous esperons que notre grand‑pere vivra encore longtemps» [16], – говорила лента. И так далее.

Двейн все еще звал негров выйти и поговорить с ним. Он широко улыбался. Он думал, что Создатель вселенной над ним подшутил и нарочно запрограммировал всех негров так, чтобы они от него спрятались.

Двейн хитро поглядел вокруг. И вдруг прокричал условный сигнал: бывало, в детстве он так давал знать мальчишкам, что игра в прятки кончилась и пора всем выходить из засады и отправляться по домам.

Вот что он кричал, а пока он кричал, зашло солнце. «Олли олли‑окс‑ин‑фри‑иииииииииииии», – кричал он.

И ответил на этот крик тот человек, который никогда в жизни не играл в прятки. Ответил ему Вейн Гублер, спокойно выйдя из‑за подержанных машин.

Он заложил руки за спину и слегка расставил ноги. Он стал в ту позу, которую принимают на параде по команде «вольно». Принимать такую позу учили не только солдат, но и арестантов: стоя вольно, они выражали внимание, покорность, уважение и добровольную беззащитность. Вейн был готов ко всему, даже к смерти.

– Ага, вот ты где! – сказал Двейн и прищурил глаза с кисло‑сладкой усмешкой. Он понятия не имел, кто такой Вейн Гублер. Он обрадовался ему, как типичному черному роботу. Любой другой чернокожий мог бы послужить предлогом для разговора. И Двейн снова завел неопределенный разговор с Создателем вселенной через Вейна Гублера, пользуясь им просто как предлогом для этого разговора, как роботом, как бесчувственным передатчиком.