Наталья Александрова. Завтрак с полонием
7 декабря 2006. Москва, Кремль
Президент поднял трубку аппарата внутренней связи и коротко бросил: — Патрушева ко мне. Генерал был в Кремле, и долго ждать его не пришлось. Не прошло и пяти минут, как секретарь доложил о его приходе, и на пороге кабинета появился крупный, высокий человек. Человек, в силу специфики своей работы не так часто, как другие руководители страны, появляющийся на телевизионных экранах и на первых страницах газет. Директор ФСБ, постоянный член Совета безопасности РФ, генерал армии Патрушев. Генерал нервничал. Он догадывался о причине вызова. Президент жестом предложил ему сесть, окинул долгим испытующим взглядом. Затем выложил на стол несколько фотографий и спросил: — Николай Платонович, что вы знаете об этом? Патрушев придвинул к себе снимки. Бледное лицо, лысый, туго обтянутый пергаментной кожей череп, приклеенные к коже медицинские датчики. — Перебежчик… бывший сотрудник управления охраны… друг Борзовского… — Газеты я тоже читаю, — недовольно проговорил президент. — Меня интересует, что лично вы знаете об этой истории. Как директор Федеральной службы… — То же, что все, — ответил Патрушев, подняв глаза на президента. — Если вы хотите знать, не имеет ли моя служба отношения к этим событиям, — ответ отрицательный. Мы тут ни при чем. — Это даже хуже, чем я думал, — вполголоса проговорил президент, тасуя фотографии, как игральные карты. — Это значит, что вы либо не контролируете своих людей, либо не владеете всей полнотой информации, либо… либо не считаете нужным довести эту информацию до меня. — Владимир Владимирович! — Генерал приподнялся. — Как вы могли подумать… все, что мне известно об этом деле, я немедленно довожу до вашего сведения! – Вот как? — Президент побарабанил пальцами по столу и наконец произнес: — Вы свободны.
Часть первая
11 декабря 2006. Санкт-Петербург
Павел проснулся от собственного крика. Снова, который уже раз, ему снился тот же самый сон. Все тот же сон. Он бежит по лестнице, перескакивая через ступеньки, задыхаясь, взбегает на четвертый этаж, врывается в квартиру и видит кровь. Кровь повсюду. Кровь на стенах, кровь на полу… кровавый след, тянущийся по коридору и исчезающий за дверью ванной. Он распахивает эту дверь и видит лужу крови на полу и задернутую шторку. Он уже знает, что увидит за этой шторкой, но не решается, не может ее отдернуть. Его руки словно наливаются свинцом… И он снова просыпается от крика. Просыпается, рывком садится на кровати и молча смотрит в темноту. Прошло уже восемь лет. Ровно восемь лет. И он все еще не может избавиться от этого сна. Он все еще просыпается от собственного крика, с дрожащими руками и раскалывающейся от боли головой. Кто он в конце концов — мужчина или жалкое ничтожество? Неужели он не может избавиться от власти прошлого? Павел поднимается, пошатываясь идет в ванную и становится под обжигающе горячие струи. Пять, десять минут под горячим душем — и он станет человеком… После душа он становится человеком, не так бьется сердце, не так темнеет в глазах, можно забыть о проклятом сне. Чтобы в квартире не стояла гнетущая тишина, он включает телевизор и попадает на новости: «Продолжается следствие по делу Алексея Литовченко. Бежавший в 2000 году в Великобританию и получивший в октябре этого года британское гражданство бывший подполковник ФСБ Литовченко скончался двадцать третьего ноября в больнице Университетского колледжа Лондона. |
