— Но явно не к американским, штаб-ротмистр.

Они молча играли несколько минут. Штаб-ротмистр играл профессионально, легко и непринужденно, чего нельзя было сказать о Бежецком. Однако майор с детства не отличался обидчивостью и старался учиться всегда, когда предоставлялся случай. Спустя несколько вечеров после знакомства со странным офицером он с удовлетворением отметил значительно возросшее личное мастерство. Теперь он легко обыграл бы всех своих прежних противников, представься такой случай.

Лихо закатив в лузу шар от двух бортов, Александр вернулся к интересной теме:

— А вы, штаб-ротмистр, кавалерист или авиатор?

Вельяминов, опустив кий, пристально поглядел в глаза Александру и заметил:

— Кавалерийские звания были приняты не только в авиации, господин Бежецкий.

Александр быстро прокрутил в голове содержание прочитанной совсем недавно классики и удивился:

— Неужели?…

По-прежнему пристально глядя в глаза Александру, Вельяминов бросил:

— Да, я имею отношение к спецслужбам, ротмистр. Вы меня правильно поняли, я жандарм. Честь имею! — И, осторожно положив кий на сукно, повернулся на каблуках и оставил Бежецкого переваривать услышанное.

* * *

Переваривал и делал выводы Александр долго. Вечерами он продолжал сражаться на бильярде со “штаб-ротмистром”, иногда вызывая того на беседу и анализируя услышанное. По всему выходило, что влип майор на этот раз во что-то весьма странное, выгонять его вроде бы пока не собираются, но и события не форсируют, готовя к чему-то и терпеливо ожидая от Бежецкого резких телодвижений.

Дня через три Александра, валяющегося после обеда на кровати, осатаневшего от безделья и неизвестности, посетила светлая мысль:

— Таньша, а Таньша! — позвал он копошившуюся по хозяйству в одной из четырех комнат люкса горничную.

Таня, сменщица Инги, была местной уроженкой и любила, когда “барин”, как она дурашливо называла Бежецкого, звал ее именно так. Надо сказать, это была самая безобидная из ее заморочек.

— Тань, а не принесла бы ты мне бумаги листок и конверт?

— К чему это вам, барин?

— Да старикам черкнуть хочу.

— А-а!

Таня повернулась и неторопливо пошла продолжать прерванное занятие, а Бежецкий с нетерпением принялся ожидать результатов своей “провокации”.

Результаты, как водится, не заставили себя долго ждать.

За ужином в клубе к столику майора подошел один из вестовых, как Александр про себя называл подтянутых молодых людей, постоянно молчаливо сновавших по зданию “санатория”, и сообщил:

— Александр Павлович, вас просят зайти после двадцати часов в кабинет номер четыреста три.

“Началось!” — радостно подумал Бежецкий и, вежливо поблагодарив вестового, вернулся к трапезе.

После ужина, полчаса послонявшись по своему люксу, Александр точно в назначенное время стоял перед указанным кабинетом на четвертом этаже. Когда стрелки его “ориента” {кстати, тоже местный подарок) замерли на нужной цифре, он деликатно постучал в дубовую монументальную дверь с одним только номером, без таблички.

— Войдите, — раздался приглушенный толстым деревом голос.,

Александр вошел и прикрыл за собой дверь.

— Майор Бежецкий прибыл по вашему приказанию! — отчеканил он, вытянувшись.

— Ну что же вы все тянетесь, Александр Павлович?!

Вызвавший его высокий мужчина лет пятидесяти, одетый в гражданский костюм, но демонстрирующий явно военную выправку, обошел стол и крепко пожал руку Александра.