Он принял звонок.

— Чего, согласен со мной?

— Не так чтоб наверняка.

— Наверняка ничего не бывает. Но ты же понял мою логику?

— Ну, — отозвался Хардвик.

Как всегда, он не преминул подчеркнуть интонацией, что понять-то он понял, но не то чтобы впечатлен.

— Когда Эштон позвонил в участок Тэмбери, было 16:15. Он сказал, что бросился в дом сразу после выстрела. Можно предположить, что пока он бежал от столика до ближайшего телефона в доме, выглядывая по пути в окна на предмет снайпера, и пока он набирал номер участка — а это не «911», где сразу берут трубку, и он ждал пару-тройку гудков, — должно было пройти порядка трех минут. Значит, выстрел реально прозвучал в 16:13. Это что касается выстрела. Чтобы связать его с точным временем убийства недельной давности, нужно сделать мощные допущения: во-первых, в чашку стрелял тот же человек, который убил невесту. Во-вторых, этот человек помнил точное время убийства. В-третьих, он хотел что-то сообщить, стреляя в чашку в ту же минуту того же часа того же дня недели. Я уловил твой ход мыслей?

— Примерно.

— Не сказать чтоб это маловероятный сценарий, — произнес Хардвик, и по его голосу было понятно, что он скептично ощерился в своей манере, — но какой нам с этого прок? Какая разница, так дело было или не так?

— Пока не знаю. Но эти вещи рифмуются неспроста.

— Типа отрубленная голова и разбитая чашка — обе посередине стола и с недельной разницей до минуты?

— Да, — ответил Гурни, но тут же сам засомневался. Хардвик умел так пересказать содержание слов собеседника, что они превращались в бессмыслицу. — Но, возвращаясь к куче бумаг, которую ты на меня обрушил, может, все-таки подскажешь, что посмотреть в первую очередь?

— Смотри что угодно, там все такое вкусное. В каждом документе есть хоть одна долбаная изюминка. Я вообще впервые вижу дело, напичканное изюмом до такой степени. И настолько долбанутых фигурантов тоже встречаю впервые. А от себя могу добавить, что я пятой точкой чую: то, как все это выглядит, стопудово не то, как все на самом деле.

— Ладно, тогда последний вопрос, — сказал Гурни. — Почему никто не говорил с Уитроу Перри после случая с чашкой?

После секундного замешательства Хардвик снова издал хохоток.

— Ну ты проницательный, старик, уважуха. Сразу просек этот момент. Короче, официального допроса не было, потому что меня сняли с дела в тот же день, когда выяснилось, что у доброго доктора имеется ружье, способное попасть в чайную чашку с трехсот метров. Так что вали все на некомпетентность нового следака, я-то при чем?

— Странно, что ты не проявил инициативу и не подсказал ему, где копать.

— Да меня же ни на шаг не подпускают к следствию. Личное распоряжение дражайшего капитана.

— А с дела тебя сняли, потому что…

— Я уже объяснял. Нарушение субординации. Заявил старшему по званию, что у него ограниченный подход. Возможно, я также что-то там брякнул об ограниченных умственных способностях и ограниченной профпригодности.

Секунд десять оба молчали в трубку.

— Джек, ты его откровенно ненавидишь.

— Ненавижу? Да ты чего. Разве я могу кого-то ненавидеть? Я люблю весь этот гребаный мир!

Глава 14

Расклад

Гурни кое-как освободил между стопками место для ноутбука, зашел на карты Гугла и вбил в строку поиска адрес Эштона.