|
Они окинули его оценивающим взглядом, но, по-видимому, он ничем их не заинтересовал, и девицы прошли в другой конец вагона. Что это такое? Старая баба не глядит, юные красотки тоже, неужто я уже вышел в тираж? Мне всего сорок четыре, рановато. Но факт налицо. Или, став писателем, я утратил свою мужскую привлекательность? Это что же, и есть та самая сублимация, о которой писал старик Фрейд? Да и женщины у меня уже недели три не было. И ведь только сейчас я об этом вспомнил… Надо срочно найти кого-то. А может, все-таки пора уже жениться, я хорошо отдохнул от семейной жизни, можно еще разок попробовать… Ох, нет, не хочу! Надо завести постоянную бабу, с самого начала оговорить все условия, чтобы зря не обнадеживать, молодую, хорошенькую, рыженькую, кареглазую… Хотя нет, молодая не пойдет, она будет непременно стремиться замуж, нет, лучше найти красивую, лет тридцати пяти, разочарованную в семейной жизни, разведенную жену какого-нибудь психа или алкаша, тоже ценящую свою свободу… Можно даже с детьми. Нет, с детьми не надо, ей будет не до меня… Значит, лет за тридцать, самостоятельную, но разочарованную в семейной жизни. Такая тоже может быть и рыженькой, и пухленькой. Я буду ей помогать материально. Но так, не слишком, чтобы она не вздумала прибрать меня к рукам, а только чувствовала легкую благодарность. Можно будет ездить с ней отдыхать на недельку, не больше, чтобы не обрыдла. Надо только, чтобы она жила недалеко. Нет, лучше далеко, у меня, в конце концов, есть машина, а если она будет жить близко, то вздумает меня опекать, а это лишнее, ей-богу.
За окном ничего особенно интересного не было. О чем я, кретин, думаю, у меня же в час дня какое-то непонятное мероприятие. Что я буду там делать? Надо подумать, о чем говорить, если придется говорить, что отвечать, если придется отвечать. Постепенно пустой вагон наполнялся народом, и он успокоился. Все нормально. Я, известный писатель, еду на Франкфуртскую ярмарку, и в этом нет абсолютно ничего особенного, все в порядке вещей. Но черт побери, разве я мог еще несколько лет назад об этом мечтать? Я и писателем не мечтал быть, все вышло случайно… В моей жизни вообще много случайностей, но эта, пожалуй, самая счастливая. А по-настоящему привлекательных девушек что-то не видно, что-то мне они не нравятся… Грубые, какие-то бесполые и все, как одна, не отрываются от мобильников. Наверное, я стал старый и ворчливый. Это я писатель еще молодой, а мужик уже старый, папик… Именно таких, как я, эти юные особы называют папиками… Какая гадость!
Наконец он нашел то, что счел главным выходом, и остановился у эскалатора. Тут я сразу увижу Владьку. Только бы не опоздал, а то как я найду этот чертов павильон и стенд, говорят, ярмарка – это целый город… – Федька! – О, Владя! Не опоздал, молодчина! Они обнялись. – Ну, писатель, дай на тебя поглядеть в новом качестве! Постарел, но… Есть в тебе что-то эдакое, писательское! – Да ладно тебе! Сколько ж мы не виделись, лет семь? – Восемь! Когда я уезжал, ты вроде и не собирался писать. Или это было тайной мечтой? – Даже и не мечтал никогда, а вот начал и не могу остановиться! – И не надо! Я в Интернете смотрел, у тебя определенный успех! – В общем да, как ни странно. А ты хоть читал что-нибудь? – А как же! «Удача с нами!» Любимая книжка моего сына! – Сколько ему? – Уже шестнадцать. – С ума сойти! Ну, Владька, надо мчаться, а то у меня в час… – Да тут езды пять минут, правда, там надо еще дойти, но все равно успеем. А вот после твоего триумфа… – Типун тебе на язык! – Ладно, после твоего провала… – Еще один типун, нет, лучше два. |
