Одним словом, они рисуют радость, передают свое мироощущение. Они радуются тому, что наш самолет атакует вражеский, и, чтобы не было недоразумений, пунктирными линиями показывают, в каком направлении летят пули. И обязательно вражеский самолет должен быть взорван и весь в огне и дыму падать вниз. Один нарисовал огромный улыбающийся шар с лучами, к нему привязана ниточка, которую держит мальчик. Мальчик бежит и тянет шар за собой. «Я поймал солнце», — поясняет юный художник. На многих других рисунках тоже есть пояснения: «Это танк», «Луна», «Я играю», «Моя мама», «Школча», «Наш двор», «Мой братик», «Гриб».

Я выписываю в тетрадь слова, предложения, цифры, которые стоят под рисунками. Оказывается, что все дети (за исключением только двоих) написали свои имя и фамилию, а также разные слова и предложения. «Я умею читать и писать, папа научил», — пишет Тенго. «Я уже прочитала одну книгу», — пишет Tea. А Магда вывела на бумаге целый столбик примеров с решениями: 10 + 5=15, 100-90=10, 100+100 = 200…

Вот какие у меня необычные дети, явление 80-х годов! Почему они так тянутся к буквам, книгам, цифрам? Играли бы себе в кошки-мышки, в прятки, прыгали бы со скакалками! Почему они допытываются у своих мам, пап, дедушек и бабушек: «Что тут написано?», «Что это за буква?», — указывая на титры телефильмов, вывески на улицах? Зачем они мучают себя, пытаясь разгадать незнакомую букву в названии газеты? Пятилетние и даже четырехлетние, они стремятся читать! Они вынуждают родителей учить их этой науке. Они сами учат друг друга буквам, цифрам, забывая часто о своих велосипедах, машинах, куклах. И вот пришли шестилетки в подготовительный класс не только со стремлением познавать, но и с определенными знаниями.

Много раз приходилось мне слышать, как учителя выражали недовольство тем, что многие дети, оказывается, уже умеют читать по букварю. «Что же теперь делать?» — жаловались они. Я даже читал в газете призыв одной учительницы к родителям: «Дома не надо учить детей читать и писать, считать и вычитать, а то им потом становится скучно в классе, когда на уроках приходится их учить тому же».

Но ведь родители специально не учат ребенка по школьной программе, дети сами своими «почему?», «как?», «что это такое?» и «что, если?..» организуют свое обучение! И я думаю, нет смысла призывать взрослых воздерживаться от обучения детей грамоте в семье, ибо нет силы, способной приостановить познавательное стремление, современного ребенка. И самое главное — следует ли приостанавливать? Не помешает ли это его развитию? Наличие в классе детей с разным уровнем знаний, разумеется, усложняет труд педагога, потому что уже не «срабатывает» издавна заведенная методика, служившая в таких условиях, когда обучение начиналось «с нуля». Приходится перестраивать методику обучения, иногда даже — заменять ее другой. На деле это означает пересмотр педагогом своих методических принципов, порой — борьбу с собственной педагогической инертностью, так успешно маскируемой некоторыми учителями разглагольствованиями о вреде нарушения традиционных приемов обучения. Да, в некоторых случаях педагогическая пассивность одних учителей губит педагогическое творчество других, заставляет учителей-новаторов «не высовываться». И получается парадокс: ленивый творческой мыслью педагог упрекает в лени своих учеников; педагог, проводивший урок на двойку, имеет смелость на этом уроке ставить двойки своим ученикам.

Семья, радио, телевидение, детские сады, журналы и газеты, книги, кино, игрушки, люди — вся наша современная жизнь сотворила этих необычных детей, которые сидели у меня сегодня на уроках. Ясно, что многие из них пришли в школу с умением читать и писать, складывать и вычитать, может быть, делить и умножать также, и не только в пределах десяти.