Если я стремлюсь проявить свою действительную любовь к детям, то я обязан делать это в наилучших формах.

И на улице я ловлю себя на попытке потренироваться. «Здравствуйте, дети!» — шепчу я и прислушиваюсь к своему шепоту. Не получается. Наверное, потому, что нет передо мной детей, к которым обращены эти слова. Надо представить их в воображении: вот мой класс, я вхожу в него, дети увидели меня, смотрят с любопытством, я улыбаюсь всем и говорю: «Здравствуйте, дети!..» Почему так удивленно взглянул на меня этот прохожий?

Что я буду делать на первом уроке — может быть, тоже не проблема?

На первом уроке, да и на следующих уроках тоже я не стану рассказывать детям о значении учения, о важности знаний в жизни людей, не буду им говорить и о правилах поведения в школе, классе. О значении учения, о важности знаний пока очень рано говорить с детьми, только что пришедшими в школу. Да и нужно ли вообще говорить об этом? Зачем подвергать сомнению очевидность важности знаний и образования? Шестилеток не надо призывать к учению, они сами по природе своей тянутся к нему. И эта тяга прервется, как только мы станем пичкать их знаниями и одновременно внушать: «Они необходимы!»

А что касается правил поведения в школе и классе, то разговор о них может обернуться перечислением запрещений и обязанностей и ребенок назавтра будет не прочь пропустить уроки. Я предпочитаю, чтобы каждый мой ученик, общаясь в коллективе сверстников, сам устанавливал характер отношений, правила своего поведения в обществе. Я говорю — сам, имея в виду организованный мною процесс воспитания, который приведет к возникновению у ребенка самостоятельных нравственно-этических выводов.

О чем же тогда я буду говорить на первом уроке? Я назову свое имя, скажу, что ждал детей с нетерпением. А потом скажу, что так как им тоже не терпится приступить к учению, то перейдем к делу, не теряя ни минуты. К концу же урока предложу познакомиться друг с другом. На последнем уроке я задам вопросы: «Какое важное событие произошло сегодня в жизни каждого из вас?», «Как вы думаете, какие у вас будут дела в школе?» Когда я задам этот последний вопрос, в памяти моей всплывет случай многолетней давности, и я увижу того шестилетнего «нулевика», который тогда вскочил с места и вдохновенно, со всей серьезностью ответил: «Большие, очень большие!..»

Мысли мои прерываются. Я поднимаюсь на четвертый этаж республиканской экспериментальной школы № 1 города Тбилиси. Там размещена лаборатория экспериментальной дидактики НИИ педагогики имени Я. С. Гогебашвили Министерства просвещения Грузинской ССР, там же мой кабинет. А рядом будут заниматься, жить, трудиться, веселиться и резвиться мои «нулевики»…

Школа — твоя

Занятия начнутся только через час. У дверей экспериментального подготовительного класса двое родителей и пять детей. Двери класса открыты, но они не осмеливаются войти, так как там еще никого нет. В моем представлении всплывают три фотокарточки.

— Здравствуйте! — говорю я всем. — Почему вы так рано пришли?

Дети молчат. Они еще не знают, что это я — их первый учитель.

— Тебя зовут Гига, не так ли? Мальчик удивлен.

— Да… А Вы откуда знаете?

— Здравствуй, Гига! — я беру в свою руку протянутую маленькую ладонь мальчика и крепко пожимаю ее.

— А ты — Марика!.. Здравствуй!

Ее ладонь я кладу в свою нежно, она у нее мягкая, хрупкая. Сама девочка малюсенькая. Сколько же ей лет?

— Здравствуй, Элла! — обращаюсь я к третьей. Она вправду такая же пухлая, как на фотокарточке. Элла улыбается.

— А вас, к сожалению, не могу вспомнить! — обращаюсь я к двум остальным: мальчику и девочке.