Ответ разъяренной феи, исчезнувшей с громким хлопком в облаке распыленной зеленой краски, разобрать ему не удалось.

Вздохнув, его премудрие мысленно вычеркнул из списка партнеров по субботнему преферансу профессора Фейримом и принялся вспоминать универсальное заклинание на удаление пятен от лаков, эмалей и красок со сложных и особо сложных поверхностей, одна из которых включала в себя бороду и физиономию ректора ВыШиМыШи.

***

Прошло четыре месяца.

Позади остались уроки эффектного появления перед опекаемым объектом, практика по обращению с волшебной палочкой, занятия по речевому и поведенческому этикету феи, изучение регистра стандартных желаний в двух томах, реестра нестандартных желаний в двадцати, курсы убеждения и формирования мировоззрения подопечного, и прочая, прочая, прочая. Постоянное хихиканье и шепотки юных феечек, издевки и смешки однокашников, равно как и стоическое терпение преподавательниц тоже приближались к концу вместе с программой третьего курса.

Большую жирную точку в истории эксперимента факультета фей поставил, похоже, экзамен по трансформации, когда час с четвертью непрерывных попыток Агафона превратить тыкву в карету увенчались неожиданным для всех успехом. Многострадальный оранжевый муляж любимого овоща исполнительниц желаний вздрогнул, заколыхался, словно стал резиновым, и принялся быстро расти. Студентки ахнули, Агафон охнул, а его преподавательница выронила страховочную волшебную палочку со встроенным секундомером и прослезилась.

Когда превращение завершилось, перед глазами собравшихся стоял самый безупречный образец современного каретостроения, какой только могло представить себе воображение отчаявшегося ученика. Золотые стенки, серебряные дверцы, шелковые занавески, платиновые колеса и циркониевые подножки, усыпанные драгоценными камнями, сверкали под солнечными лучами, заливавшими задний двор корпуса факультета и, казалось, не было в мире ничего прекраснее, чем сие творение магии.

Ну кто, скажите пожалуйста, кто, какой идиот надоумил сеньору Вапороне, председателя комиссии, проверить собственнолично, достаточно ли мягкие в карете подушки?!..

– Тебя не спросили, – мрачно огрызнулся студент. – А будешь еще мои дела комментировать, я тебя…

Агафон поднял руки, состроил зверскую рожу и угрожающе забормотал вполголоса древнешантоньский алфавит.

– Тетушка Фейримом, тетушка Фейримом, помогите, спасите, заколдовывают!.. – с притворным испугом заверещал скупидончик, и когда фея выскочила из кабинета – глаза пылают праведным гневом, волшебная палочка наготове – противное существо взмахнуло крыльями, поднимая пыль, спряталось за ее пухлую спину и показало Агафону язык:

– Третью и седьмую букву пропустил, двоечник!

– Мельников? – сурово нахмурилась фея. – Ты здесь зачем?

– Дык… мадам Эгалитэ сказала… что вы хотели меня видеть… но я не виноват… правда… это… она сама…

– Что – она сама? – непонимающе свела над переносицей седенькие бровки главная фея. – Кто – она сама? Мадам Эгалитэ?

Безумная мысль сверкнула в мозгу студента, что, может, декан еще не в курсе его бенефиса на экзамене и вызвала по какой-нибудь иной причине и, может, всё еще на сегодня обойдется…

Агафон прикусил язык.

– Д-да… она сама… меня позвала… – сбивчиво пробормотал он. – Мадам Эгалитэ. Пригласила. К вам.

– Ах, да, – словно только что вспомнив что-то, фея кивнула, скорее, своим мыслям, нежели словам ученика. – Я просила ее послать тебя ко мне, если встретит по дороге.