Юлия Латынина. Здравствуйте, я ваша ''крыша'', или Новый Аладдин
Шариф Александрович Ходжаев, 34 года, холост, сотрудник частного охранного агентства "Алмаз". Восемнадцатого Князь позвал меня к себе вместе с Вовиком и велел съездить в Рязань – взять там у одного человека пакет и доставить пакет на дачку при Успенском шоссе. Тачку мне выделили старую – драная "Волга" восемьдесят третьего года и цвет голубой, как у педика. Плохо. Чем задрипанней вид у тачки, тем опаснее дело. Скорость у тачки была ого‑го – движок ей впаяли мерседесовский. Не "Волга", а "Мерседес" в "волгиной" шкуре. Совсем плохо. Если на задрипанной машине да хороший движок, то и волына не помешает… В компанию мне дали Башку, да Сашеньку Старика, да Генку. Скажем прямо, неважная компания. Сашеньке один тип еще в семидесятых выстрелил в голову из дробовика, и с тех пор в голове Сашеньки сидят восемнадцать дробинок. Врачи отпустили Сашеньку с богом, сказав, что ни одна из дробинок не добралась до мозга. Я так думаю, что добираться было не до чего, вот и не добралась. Димка Башка – оригинальный человек. Это единственный из моих знакомых, который ограбил магазин, используя в качестве оружия таракана. Он зашел в магазин, где кассиром работала девчонка, вытащил из кармана спичечный коробок и показал огромного таракана в коробке. Девчонка онемела от ужаса, а Димка сказал ей, что это тарантул и что он вытрясет тарантула ей за шею, если девка не отдаст выручку. У Сашеньки две ходки, обе за ограбление. Один раз его поймали прямо у дверей обменного пункта, с пулей в заднице. Другой раз все сошло благополучно, они сели в украденную для такого случая тачку и поехали. Тачка была 1979 года выпуска, "Москвич", заела на первой скорости и не хотела переключаться. С той поры у Сашеньки в ходу поговорка: это опасней, чем угнать "Москвич" – про совсем гиблое дело. Уже по дороге в Рязань слышу по радио: так, мол, и так, завалили в Рязани какого‑то старичка. Хорошая у старичка была библиотека, мол, есть подозрение, что не вся библиотека на месте. В связи с этим какой‑то фраер комментирует, что на недавно состоявшемся в Израиле совещании глав российской преступной общественности принято решение об увеличении потока антикварной контрабанды из России. Все, мол, иконы, уже повывозили, теперь придется браться за неправославную старину… И вот результат. Ну‑ну. Решения верхов, как известно, всегда тяжело сказываются на жизни трудящихся. Хорошо. Приехали мы в Рязань, я пустил впереди себя Сашеньку, тот осмотрелся, зашел во двор: все в порядке. Взяли мы дипломат, погрузили и поехали обратно. Поехатьто поехали, да километров за полтораста от Москвы нас тормознул гаишник. Как раз напротив был длинный белый забор, и за ним – две трубы, толстые, как перевернутый горшок. Завод. Пригород какого‑то Тьму‑Тараканска. Гаишник интересуется, что, мол, везете, мы культурно объясняем. Не понравился мне этот гаишник. Эти ребята в паре с братвой работают: гаишник выясняет, что, мол, да кто такие, а через полчасика тебя останавливают его хозяева в штатском и берут за проезд по высшему тарифу. Словом, уже темнело, я решил не дожидаться напарников гаишника и остановился в городишке. Подкатываем к гостинице. Гостиница гремит, весь первый этаж так и бьет светом, из раскрытых окон музыка, словно ста котам наступили на хвост, и у входа стриженые мальчики при ярко‑красном "додже". С презрением смотрят мальчики на нашу голубую, как Эдик Лимонов, "Волгу". Ну, ясно – кто‑то крутой свадьбу справляет или друзей кормит. Мы сегодня не крутые. Мы вообще не крутые. Нам для этой публики лучше быть лохами. Да и мальчики не будут бить нашу тачку. Красивые мальчики. Прикинутые. Крутые, но не отмороженные. Я Димку и Сашку инструктирую: не хамить, не задираться и вообще вести себя, как пионеры на всерайонном конкурсе лучших чтецов. |
