— Как по писаному говоришь, — скривилась Киттен, — прямо прирожденный инструктор!

— Очень хорошо…

Орвеналикс порылся в ящике стола и вынул оттуда небольшой стеклянный, или нет, скорее кварцевый флакон с гипертрофией металлической пробки и в черного дерева оплетке. Кай-Сунг и Порсупах мигом подсели к майору. Орви откупорил сосуд и с чрезвычайной осторожностью высыпал на ладонь себе несколько белых кристалликов.

— Может быть, вы объясните мне, — спросил майор, — что это такое?

Томианец осторожно принюхался к порошку.

— Запаха не имеет. Кристаллы — вещества беловатые, но прозрачные, ромбовидной формы.

Порсупах взял гранулу побольше и растер ее в мелкую пыль в своих ладонях. Стараясь не втягивать эту пыль в ноздри, он снова понюхал вещество.

— Конкоидальная поверхность излома, при растирании также не обзаводится никаким запашком… Да, майор, мне кажется, я знаю, что за штука перед нами. — Тут Порсупах повернулся к Киттен: — Гляди, на изломе эти кристаллики приобретают синий оттенок, а потом, в результате контакта с воздушной средой, и совсем лиловеют!

Кай-Сунг широко открыла глаза и, повернувшись к Орвеналиксу, прошептала:

— Наркотик, будоражащий кровь — бладхайп, иначе — кровохвал. Нередко — “нюхло”, но чаще — “веселое ширево”. Судя по тому, что темнеет на изломе, — очень чистый.

Усики майора одобрительно подогнулись книзу и вновь выпрямились.

— Да, очистка почти безупречная. Наркотик известен также под названиями “джастер”, “винт”, “мозгокрут”, “смешная соль” и прочая, прочая, прочая. Упоминание любого из этих названий способно вызвать рвоту у всякого нормального человека.

— Но никого из нас что-то даже не поташнивает! Неужели мы все трое идиоты, а, Орви?

— Я лично уже отблевал свое, — набычился майор. — И потом — закалка. Все-таки, не первый день в Органах.

— Понятно, остаемся мы с Порсупахом… Ну и ладно: дураки так дураки. Кстати, — вдруг вспомнила Киттен, — я где-то читала недавно, что леса на Аннабисе, где росли хайперионы (а ведь именно из их смолы добывается ширево!), были уничтожены еще десять лет тому назад. Откуда же взялся этот наркотик?

— Ты права, — как ни в чем не бывало, заговорил Орвеналикс, — леса действительно вырубили. Наша разведка тщательно проверила Аннабис и не удалось найти ни одного выжившего деревца. Нам казалось тогда, что хайперионы растут только на одном Аннабисе, так как все попытки пересадить растение в почву других планет не увенчались успехом. Саженцы гибли, семена и вовсе не всходили. Стремясь окончательно уничтожить сырьевую базу для производства винта, мы полностью вырубили хайперионовые леса, хотя они и могли бы послужить науке.

— Не думаю, что кто-то особенно негодовал по этому поводу, — прокомментировал Порсупах слова начальника.

— Да, кроме двух-трех полоумных ботаников никто ничего и не заметил.

— Но вскоре выяснилось, что некий субъект похитил горстку семян и ухитрился-таки прорастить их. Получились саженцы, не правда ли?

— Ох, не знаю, что за чудовище затеяло всю эту жуткую авантюру с производством джастера! — сокрушенно проговорил Орвеналикс и, грохоча челюстью, точно кипящий чайник — крышкой, обратился к Киттен: — Слушай, проныра, я помню, что ты всегда хорошо училась, и надеюсь, что из тебя выйдет отличный специалист, но должен без всякого лицеприятия заметить, что пока ты еще в очень и очень многих отношениях просто птенец желторотый! Тебе и в голову не приходит наверное, что Галактика кишмя кишит разными жуликами, спешащими обтяпать свои грязные делишки.