– Наверное, будет лучше, если вы и вправду будете держаться от меня подальше, – сказала она, стараясь ни взглядом, ни голосом не выдать своего сожаления.

Джеймс нежно погладил ее по щеке и был рад тому, что Аннора не вздрогнула и не убрала его руку. Французский – общепризнанный язык любви – казался ему неуместным и недостаточно искренним для выражения его чувств. Как ему хотелось, чтобы быстрее настал день, когда он сможет сказать Анноре слова, идущие от самого сердца, на своем родном языке. Джеймс надеялся, что ему осталось недолго ждать этого момента.

– Вы не хотите, чтобы я был рядом с вами?

Аннора вздохнула.

– Разве важно то, чего я хочу?

– Для меня важно.

Она грустно улыбнулась:

– Ах, мне приятно это слышать, но мы не вольны распоряжаться собой и поступать так, как нам нравится.

– Не забывайте, что я – не Маккей.

– Да. Зато я – Маккей, а вас взял на работу один из Маккеев.

– И поэтому вы и вправду думаете, что вы – слишком высокородны, чтобы целоваться с краснодеревщиком?

– Не говорите глупостей! Я хочу, чтобы вы выполнили свою работу и уехали отсюда – живой и невредимый. По какой-то причине Доннел не желает, чтобы вы… ухаживали за мной, а он не любит, когда его желания оставляют без внимания. Многие поплатились за это жизнью. И их смерть была мучительной.

– Ах, значит, вы боитесь за мою жизнь! Это хороший знак, – сказал Джеймс и снова поцеловал Аннору.

Она улыбнулась, а потом снова стала серьезной.

– Будьте осторожны, Рольф. Доннел – страшный человек. А сейчас мне нужно идти на ужин.

Джеймс не стал ее больше задерживать. Пока они могут довольствоваться только несколькими поцелуями украдкой и горячими объятиями в темноте.

Несмотря на то что Аннора опоздала к ужину, никто из собравшихся за столом не удостоил ее взглядом. Сев на свое обычное место, она рассеянно улыбнулась мальчику, который положил еду на ее тарелку и наполнил ее бокал элем. Эган бросил на Аннору пылкий взгляд, а затем снова отвернулся, продолжая беседу с Доннелом.

Обычно Аннору вполне устраивало, что приближенные Доннела почти не замечают ее, но сегодня это ее почему-то задело. Аннора знала, что для нее будет лучше оставаться для всех невидимой, потому что это был бы лучший способ избежать гнева Доннела, который мог обрушиться на нее по любой, даже самой незначительной причине. Пускай Аннора незаконнорожденная, но она ухаживает за ребенком лэрда. Это должно было по логике вещей иметь хоть какое-то значение, однако для множества людей из окружения Доннела она была всего лишь тенью. Возможно, Анноре и было на руку оставаться незаметной, но в то же время ей это претило.

Укоряя себя за неуместную гордость, Аннора сидела, не поднимая глаз от своей тарелки. Доннел и Эган о чем-то тихо переговаривались, время от времени бросая взгляды на Аннору, но она старалась не обращать на них внимания. Слава Богу, что хотя бы Эган не сидит сейчас рядом с ней. А в ближайшее время ей необходимо разузнать, как они решили распорядиться ее судьбой. Ей нужно, не выдавая себя, подкараулить Доннела и Эгана и подслушать их разговор. А сейчас она должна делать вид, что ей неинтересно, о чем они шепчутся.

Когда Эган и Доннел вдруг вышли из-за стола и направились к двери, Аннора поняла, что они собираются обсудить дела наедине, там, где их никто не услышит. Наверняка они собираются продолжить разговор в комнате, где Эган хранит бухгалтерские книги. Чтобы не возбуждать подозрений, Аннора, которая весь ужин сидела как на иголках, как ни в чем не бывало неспешно продолжила свою трапезу. Наконец она решила, что пора подниматься из-за стола.

Девушка вышла из трапезной в коридор и, стараясь не привлекать к себе внимания, отправилась в комнату с бухгалтерскими книгами.