Он не может допустить, чтобы маленькая девочка и хрупкая женщина вели такую же полную лишений жизнь, которую вел он на протяжении трех лет. А также они не могли жить поблизости от Данкрейга, продолжая попытки разыскать доказательства его невиновности, чтобы Маккей исчез из их жизни раз и навсегда. По приказу Доннела его помощники обыщут все вокруг. Джеймсу нужно отвести своих женщин подальше отсюда. Но теперь он сомневался в том, что Франция – подходящее место, пусть даже там у него будет возможность жить вместе с Аннорой и Мегги. Оставалось только одно – отвести их к своим родственникам и попросить позаботиться о них.

«Мои женщины», – с улыбкой подумал Джеймс и, взяв бурдюк для вина, направился к ручью за водой. Ему нравилось думать о них как о своих женщинах. Джеймс был уверен, что пройдет еще немного времени – и он во всеуслышание объявит Аннору и Мегги своими, будет заботиться о них и опекать. Джеймс чувствовал, что еще чуть-чуть – и он одолеет Маккея. Необходимость бежать и скрываться сейчас – всего лишь короткая остановка на пути к успеху. Скоро он отвоюет все, что у него отняли. Джеймс отдавал себе отчет в том, что, если он утратит веру, его битва будет проиграна.

Наполнив бурдюк водой, Джеймс услышал, как у него за спиной хрустнула ветка. Он резко оглянулся, мгновенно выхватив кинжал, а затем вздохнул с облегчением. В нескольких футах от него стояла Аннора в одном нижнем белье и смотрела на него широко раскрытыми от испуга глазами. Продолжая с опаской смотреть на него, она подошла к берегу ручья, чтобы умыться.

– Ты нагнала на меня страху, моя милая. Сама понимаешь – здесь враги могут поджидать нас под каждым кустом, а ты подкралась так незаметно, – оправдывался он, кладя свой кинжал в ножны. – Я не хотел тебя напугать.

– Извини, наверное, мне нужно время, чтобы свыкнуться с мыслью, что мы – беглецы, которых все разыскивают. – Она вытерла лицо и руки о подол своей сорочки. – Я вовсе не думала подкрадываться – просто шла. Скорее не шла, а тащилась и топала, как медведь. Я до сих пор еще не проснулась.

– Ну, наверное, я просто задумался и не слышал твоих шагов. А в нашем положении такая небрежность и рассеянность непростительны. Наверное, пока я жил в Данкрейге, я утратил часть навыков, которые приобрел, годами скрываясь от людей. А как Мегги?

– Она спит. И принимая во внимание, что сейчас раннее утро, она проспит еще долго. Ночь ведь выдалась для нее неспокойной, не правда ли? – Аннора вдруг улыбнулась. – Малышка Мегги любит поспать. Ее из пушки не разбудишь. Удивляюсь, как удалось ее разбудить вчера ночью. Если каким-то чудом она проснется до того, как я вернусь, она подождет или позовет меня.

– Хорошо. Я не хочу, чтобы она проснулась одна в незнакомом доме и испугалась.

– Я до сих пор не могу поверить в то, что с нами случилось вчера. Мы были так близки к тому, чтобы узнать правду, освободить тебя от ложных обвинений. Вернуть тебе доброе имя и все, что принадлежит тебе по закону. И все из-за чего? Из-за того, что какая-то распутная служанка не смогла смириться с фактом, что ей отказали. Надеюсь, что она до сих пор привязана к кровати.

Джеймс улыбнулся и обнял Аннору. Надо же! После всего, что ей пришлось перенести вчера, когда Эган пытался ее изнасиловать, ее возмущает не бесстыдное поведение Эгана, а то, что Маб приставала к Джеймсу. Он боялся, что все больше и больше смиряется с жизнью изгнанника и беглеца. То, как Аннора негодовала из-за того, что кто-то смеет докучать Джеймсу, напомнило ему о том, что это нечестно, несправедливо и что он заслуживает большего.