И у него восемь лапок, можно даже пересчитать — вот четыре очень нежно скребут по самому краешку левой лопатки, вот еще четыре, но уже немного правее, четыре слева, четыре справа, зеленолицый Рауль выходит напротив ворот, но его сносят, и он падает на синее-синее поле… Вадиму захотелось взять телефон и швырнуть им в телевизор.

А потом броситься на пол и кататься в разлетевшихся по полу осколках, пытаясь освободиться, пусть даже таким идиотским путем, от тех надоедливых тварей, что внезапно оседлали его спину и носятся сейчас по ней вперед-назад, как футболисты по еще недавно зеленой траве.

Если бы сейчас позвонила Алиса, а лучше, если бы она была дома…

Алиса у мамы вот уже месяц, та решила поболеть… Именно что решила — нужен был повод вызвать дочь домой, пожить с ней, наговориться всласть, хотя он не прав, он не должен так думать: теща замечательный человек, и жена у него тоже замечательная, с ним же сейчас что-то происходит, а может, не только с ним, может, со всем миром происходит что-то не то, и по улицам сейчас уже ходят люди с зелеными лицами, а на газонах растет синяя трава?

Он подошел к окну: с девятого этажа было видно лишь то, что по улице идут какие-то люди.

Запоздалые прохожие торопятся по домам.

Кто-то, скорее всего, стремится успеть к началу второго тайма.

Зашел в магазин за пивом и сейчас спешит.

Он так же спешил к началу первого, только вот оказалось, что незачем…

Ему нужно выйти на улицу, надо самому посмотреть на людей и на газоны, почувствовать, что по спине у него больше никто не перебирает лапками — так нежно-нежно, как Алиса пальчиками по его груди, когда лежит рядом после любви, еще не успев крепко заснуть, еще лишь засыпая, погружаясь, проваливаясь в сон…

Он взял куртку и пошел к двери.

В комнате продолжал работать телевизор — Вадим даже не стал его выключать.

Сейчас вернется, через несколько минут. Сейчас, через несколько минут. Минут через несколько, сейчас… Пауки под курткой притихли: видимо, тоже легли спать.

Он захлопнул дверь и направился к лифту.

Тот был занят: горела лампочка вызова, мутноватый желтый огонек за тусклым пластмассовым кругляшком.

Лифт поднимался, кто-то ехал наверх, к нему навстречу — то ли просто соседи, то ли судьба, хотя об этом Вадим даже не подумал, он лишь немного отступил, чтобы не столкнуться нос к носу с незнакомцем, который, вполне возможно, поднимался на его этаж.

Дверь кабины открылась, вышедшая на площадку женщина увидела Вадима и тихо вскрикнула.

Потом посмотрела повнимательнее й улыбнулась.

— Извините, — сказала соседка. — Так внезапно, что я испугалась…

— Боитесь? — зачем-то спросил Вадим.

— Не лифтов, — ответила та, — лифтов я не боюсь, а вот так внезапно… И потом: я вас не сразу узнала…

— У вас телевизор работает? — поинтересовался Вадим.

— Не знаю… — растерянно ответила соседка и так же растерянно спросила: — А что, у вас не работает?

— У меня в нем лица зеленые! — сказал Вадим и добавил: — Я футбол сел смотреть, а они по синему полю бегают… Если у вас там все нормально, то значит, это у меня аппарат, а если и у вас они такие, то это антенна…

Соседка уже открывала дверь.

— Заходите, — сказала она, — сейчас посмотрим! Вадим вошел в прихожую, она была такая же, как и у них с Алисой.

Только вешалка немного другой формы, но зато того же цвета: некрашеного дерева.