— Да ведь я же их встретил на Мараньоне, — сказал Акилино. — Разве я тебе не рассказывал? Я два дня провел с ними. Это было, когда я во второй или в третий раз плыл на остров. И дон Фабио, и этот второй — как ты сказал, Портильо? — засыпали меня вопросами, а я думал — ну, теперь ты за все заплатишь, Акилино. И перетрусил же я.

— Жаль, что они туда не добрались, — сказал Фусия. — Представляю себе, какое лицо сделалось бы у адвокатишки, если бы он меня увидел, и что он рассказал бы этому псу Реатеги. А что сталось с доном Фабио, старик? Он уже умер?

— Нет, он по-прежнему губернатор Санта-Мария де Ньевы, — сказал Акилино.

— Я не так глуп, — сказал доктор Портильо. — Моей первой мыслью было, что раз это не скупщики, значит, чунчи — они повторяют уракусскую историю с кооперативом. Поэтому мы и отправились в становища. Но оказалось, что и чунчи не виноваты.

Дело было неплохо задумано, старина: Реатеги авансировал деньги скупщикам, скупщики авансировали деньги чунчам, а когда чунчи возвращались из лесу с каучуком и шкурами, эти негодяи нападали на них и забирали все, не вложив ни сентаво. Ну разве это не прибыльное дельце? Он должен ехать в Лиму и хлопотать, и чем скорее, тем лучше, Хулио.

— Почему ты всегда брался за грязные и опасные дела? — сказал Акилино. — У тебя это просто мания, Фусия.

— Все дела грязные, старик, — сказал Фусия. — беда в том, что у меня не было начального капитальца: когда есть деньги, можно безопасно обделывать самые скверные дела.

— Если бы я тебе не помог, тебе пришлось бы уехать в Эквадор, — сказал Акилино. — Сам не знаю, почему я тебе помог. Из-за тебя я провел страшные годы. Я жил в вечном страхе, Фусия, каждый день ждал беды.

— Ты помог мне потому, что ты хороший чело век, — сказал Фусия. — Самый лучший, какого я знал, Акилино. Если бы я был богатым, я оставил бы тебе все мои деньги, старик.

— Но ты не богат и никогда не будешь богатым, — сказал Акилино. — Да и на что мне были бы твои деньги, когда я вот-вот умру. В этом мы малость похожи, Фусия, оба подходим к концу такими же бедняками, как родились.

— Распространилась целая легенда о бандитах, — сказал доктор Портильо. — Даже в миссиях нам говорили о них. Но монахи и монахини тоже мало что знают.

В одном селенье агварунов в Сенепе какая-то женщина сказала нам, что она их видела и что среди них были уамбисы, — сказал Фабио Куэста.

— Но от ее сведений было мало толку. Вы ведь знаете чунчей, сеньор Реатеги.

— Что среди них есть уамбисы, это факт, — сказал доктор Портильо. — Это все утверждают с полной определенностью: их узнали по языку и по одежде. Но уамбисы тут играют всего лишь роль дубинки, ты ведь знаешь, они любят драться. А вот узнать бы, кто те белые, которые ими руководят. Говорят, их двое или трое.

— Один из них горец, дон Хулио, — сказал Фабио Куэста. — Нам сообщили это ачуалы, которые немного говорят на кечуа.

— Но хоть ты это и не признаешь, тебе повезло, Фусия, — сказал Акилино. — Тебя так и не схватили. Если бы не это несчастье, ты мог бы всю жизнь прожить на острове.

— Спасибо уамбисам, — сказал Фусия. — После тебя они мне больше всех помогли, старик. И вот видишь, как я им отплатил.

— Ну, на это было много причин. Если бы ты остался на острове, пришлось бы плохо и им, и тебе, — сказал Акилино.