Сами столбы увиты морскими змеями и драконами, изумрудно-зелеными, с алыми плавниками и хвостами. Слева – Шива в тяжелой золотой короне держит в руке лотос. Справа – восточная богиня любви, красавица Лакшми, вся в пышных гирляндах бело-розовых цветов, в золотом шлеме и с золотым копьем. А на переднем плане – самая обычная современная постель, смятая и скомканная, на которой, обхватив руками голову, скорчившись от нестерпимого ужаса и безнадежности, вниз лицом лежит сильное мускулистое мужское тело…

Сергей невольно оглянулся. Ему отчего-то показалось, что все без исключения посетители выставки забросили свои дела и разговоры и уставились на него. Но ничего похожего на самом деле не происходило. Люди продолжали рассматривать картины, обсуждать что-то, просто сидели и беседовали. Никому не было никакого дела до Сергея. Внезапно возникшее без всякого повода чувство неловкости не проходило, а, напротив, усиливалось. Горский вдруг ощутил себя безумцем, который не понимает, ни где он находится, ни что он представляет собой. Его модная одежда показалась ему нелепым шутовским нарядом. Такие же «шуты гороховые» расхаживали с умным видом вокруг него, высказывали свои мнения, от которых хотелось истерически хохотать, хохотать без остановки…

– Что они все делают здесь? – подумал вдруг Сергей, стремительно утрачивая чувство реальности происходящего. – Кто они? Зачем они пришли сюда? И зачем я сам пришел сюда? Что мне здесь нужно? И что здесь нужно всем этим людям?

Нелепая напыщенность и важность мужчин снова рассмешила его. Он с трудом сдержался. Женщины сплошь поражали глупостью и пустотой взглядов, самодовольным выражением на раскрашенных масках лиц. Внешний лоск таял с неимоверной быстротой, обнажая убогую суть собравшихся. Сергей спохватился, что его нагота, не столько физическая, сколько душевная, тоже станет всем заметна, всем видна, что он больше не сможет ее скрывать ни при помощи интеллектуальных бесед, ни при помощи денег. Он лихорадочно размышлял, чем можно прикрыть ее, и ничего не находил… На лбу выступила испарина, руки задрожали, сердце забилось сильными, неровными толчками, усиливая мучительный и позорный страх, охвативший его. Горский машинально полез в карман, достал носовой платок и вытер лицо. Что это с ним?

Неожиданная дурнота отступила так же внезапно, как и началась. Сергей перевел дыхание, не сразу поверив, что наваждение схлынуло. Запах женских духов, мужской парфюмерии, красок, мастики для пола, холстов, пыльных портьер наполнил легкие тяжестью. Да здесь просто душно! В глазах у него прояснилось, и он снова увидел, что стоит у картины «Изгнание из рая»…

Суровый и одновременно затуманенный страстью взгляд грозного Архангела был направлен на женщину, которую отчего-то Сергей не сразу рассмотрел на картине. Волнистые каштановые волосы рассыпались по ее спине, карие глаза стыдливо опущены, но в них нет и тени страха. Она слегка прикрывает свою классическую, без худобы, обнаженную фигуру, которой золотистое сияние и розовые тени придают пленительный и нежный объем… Между ней и Архангелом словно протекает невидимый мощный ток, соединяющий их в одно целое, поверх всего – Шивы, Лакшми с ее копьем, всех этих драконов в серебряной чешуе, поверх самих небесных врат…

Сергей не успел додумать неожиданно возникшую крамольную мысль, как снова почувствовал сильный жар и головокружение. Может, он болен? Женщина сошла с картины и стояла перед ним, глядя огромными карими глазами… Он провел дрожащей рукой по лбу.

– Что с вами? – голос у нее оказался мелодичный и приятный, губы сложились в улыбку.