Слышишь громы? Сорок громов! Падай, падай

                                              осужден!

         Был бледен и страшен Пророк у руля,

         И все мы дрожали, вещаньям внемля,

         И волны качали оплот Корабля.

         Живые они, голубые.

         Мы поняли, что он хотел нам сказать,

         О бездне скорбел он, скользя через гладь,

         Мы в Свете, но Бездна должна отстрадать.

         Родные грехи нам, родные.

         Мы плыли по тихой и светлой воде,

         Все было свое, и чужого нигде,

         Молитву мы пели Вечерней Звезде.

         Мария! Мария! Мария!

КОРАБЕЛЬЩИКИ

Будьте тверды в буре дикой, корабельщики мои,

Он придет, кто нам обещан в быстротечном

                                       бытии.

Он поставит мачты крепки, паруса несокрушимы,

Он направит руль глядящий, он пронзит пожаром

                                        дымы.

Вспыхнет с нами он огнями, как комета в бурной

                                         мгле,

Он уж с нами, между нами, на плывущем корабле.

Бросит якорь в добром месте, как дойдем

                             к заветным далям.

Корабельщики, он с нами. Мы причалим.

                                  Мы причалим.

ПЛАВАНИЕ

Как по синему по Морю все мы плыли без печали,

Легки ветры нам шумели, тихи ветры восставали.

Говорили нам, шептали, что богатый брег вдали,

И по синему потоку нас к Востоку понесли.

В синем Море с каждым часом ярки птицы нам

                                     мелькали,

И невиданные рыбы островами возникали,

Мы проплыли три недели, счетом ровно двадцать

                                          дней,

Мы не пили и не ели, в изумленности своей.