Вот белые льдяности, дремлющий снег,

Утихнувших вод прекратившийся бег,

Радость бестрепетных нег.

Вот маки кровавые, трижды жерло,

Желанье к желанью, узывно-светло,

Страстно так, красно, тепло.

Вот нежность, три круглых жемчужных щита,

В мерцаниях дружных вражда, красота,

Жаждут и страждут уста.

Вот три изумруда, сияющий луг,

Три луг а и белые птицы вокруг,

Юг восклицают, на Юг.

ПЯТЬ СВЕЧ

Дикирий и трикирий,

Пять свеч — до смерти с нами.

Пока мы бродим в мире,

Наш путь — с пятью свечами.

Конец, начало, Вечность,

О, троичность святая,

Начальная есть млечность,

И млечность — снежность Рая.

С одра встает калека,

Ведет его дорога

От Богочеловека

До Человекобога.

Рипиды, опахала

Из перия павлина,

Хранят его начало,

Отец наш добр для Сына.

И таинство пречистых

Несчетных Евхаристий

От радуг тех перистых

Стократно золотистей.

Когда же Серафимы

Провеют над дарами,

В молитвенные дымы

Восходим мы свечами.

И служит слух и зренье,

Конец и Вечность с нами,

В скончаньи — возрожденье,

Все звезды за свечами.

ЖЕРТВЕННИК

Жертвенник Чаша на нем и звездица

Свет, острие копья

Духом я вижу пресветлые лица,—

Край, и бескрайность моя.

В этом златом и узорном потире

Кровь превратилась в вино.

Свет копия не напрасен был в мире,

Таинство дней свершено.

Был Вифлеем. Золотая страница.

Кончилась — там, на Кресте.

В мире же светит и светит звездица,

Манит, дрожит в высоте.

Вот, копье просфору пронизало,

Жертвенник ждет в алтаре.

К Солнцу — что было здесь бело и ало,

В вечной восходит заре.

ХЛЕБЫ, ПШЕНИЦА, ВИНО, И ЕЛЕЙ

Хлебы, пшеница, вино, и елей,

Вот они, тут

Силы живые Небесных зыбей

Голубя свеют,— толпы голубей

К дару земному

Лелейно прильнут,

Внемля, в безгласности, тайному грому,

Молниям радуясь, и дождевому

Току, дающему нам изумруд,

Зная и слыша, что Дальний — вот тут.

ЛИТУРГИЯ В ЛИТУРГИИ

Светильники, кадильницы, моления, и звон.

Цветы, и птичье пение, трава, и небосклон.

Деревья с ароматами их тайностей, их снов,

Все чувства с их возвратами в разымчивость

                                     пиров.

При ярком свете солнечном  светильник восковой,

При сладком духе яблони — кадильниц дух живой.

При светлом дыме яблочном — кадильниц синий дым,

Глядят на нас. Небесные — и мы на них глядим.

Поют в ветвях крылатые — и тут толпы поют,

Уютно там в вершинностях, в долинах здесь —

                                       уют.