— Пожалуйста, Крок! Какой разговор!

— Спасибо! Вот теперь окончательно узнаю вас! Господа Корберозы были всегда добры к нам! Ой, а это кто? — воскликнул вдруг слуга, хотевший закрыть калитку и заметивший Любу и Васю, сиротливо прижавшихся к воротам и не смевших шагнуть во двор, где и Земленыр еще не чувствовал себя хозяином. — Тоже, небось, друзья?

— Тоже! — улыбаясь ответил Земленыр.

— И тоже, небось, замечательные?

— Выше! Это превосходные друзья!

— Им, небось, тоже по барбиту выложить?

— Больше!.. Прошу вас, ребята! — Он ввёл их во двор. — Приветствую вас в своём имении. — И опять обратился к слуге: — Больше, Крок! Им я отдам все своё богатство, если они возьмут и если ты сберёг его!

Слуга помрачнел, отвёл глаза в сторону и, выпустив правый ус, сказал:

— Сберечь-то сберёг, да вот только теперь это богатство не ваше, господин Лопушок!

— А чьё? Кто посмел?

— Его величество Барбитур-Альбинос. В прошлом году он подарил ваше имение новому барбу Сильвуплету!

— Сильвуплету? — взвизгнул Земленыр. — Этому дылде?

— Да! Вы знаете его?

— Знаю! — Земленыру хотелось затопать ногами, накричать на слугу, проклясть Сильвуплета и самого короля, но он смирил себя, живо рассудив, что в этой ситуации никто не виноват: ни Барбитур, который, очевидно, решил, что изгнанника давно нет в живых, ни новоиспечённый барб, которому вообще нет нужды задумываться, чьё состояние ему перепадает, ни уж тем более Крок, который при всей преданности Корберозам совершенно бессилен и бесправен перед лицом власти. Земленыр все же топнул, но лишь спросил:

— Это, наверно, Сильвуплет разбил голову крокодила над воротами?

— Да, мой господин! Он и с ворот сдирал, но не смог!

— Ясно! Новый король! Новый барб! Своих зверей хочет понатыкать и понавешать! Посмотрим, как ему это удастся! — пророкотал Земленыр. — Кстати, Крок, я уже несколько раз слышу это имя — Барбитур-Альбинос. Понятно, что за моё отсутствие король сменился, может быть, даже не один, но почему «Альбинос»?

— Очень просто. Обычно короли были пиковые, чёрной масти, то есть брюнеты, а тут родился рыжий. Его бы перекрасить или назвать выродком, но нет, назвали Альбиносом.

— Ясно!

— Господин Лопушок, барб Сильвуплет сейчас дома, он только что вернулся со службы и пирует с тремя своими подчинёнными. Слышите? — Из дома доносилась нестройная песня. — Вы можете с ним обо всем переговорить.

— И немедленно! — воскликнул Земленыр. — Хотя стоп! Ни в коем случае! Все разговоры и выяснения завтра. А сейчас у нас есть дела поважнее. Уже смеркается, надо спешить… Ду-ю-ду, ты жива? — шепнул старик в кувшин.

— Жива, — ответила тихо птичка.

— Молодец! Еще капельку терпения — и ты вернёшься в небо, как я — домой!

— Жду!

— Крок, никому ни звука о моем появлении. И вообще забудь про нас! Считай, что все это тебе приснилось!

Глава двадцать вторая

ЛАРЕЦ ПОД ТРЕМЯ БЕРЕЗАМИ

В это время высокие парадные двустворчатые двери с треском распахнулись, и пьяная троица — Сильвуплет, Нюкстёзя и Блефтяфтя, — шатаясь и горланя что-то сумбурно-весёлое, вывалилась на площадку. Земленыр мигом завалился за клумбу и жестом уложил рядом Любу и Васю.