Съ англійскаго премьера исторія, быть можетъ, еще спроситъ, — да и то врядъ ли: на нѣкоторую забывчивость человѣчества могутъ разсчитывать въ своихъ восклицаніяхъ и министры. А ужъ съ участниковъ литературнаго конгресса исторія, навѣрное, не спроситъ ничего.

Французская делегація подняла еще вопросъ о свободѣ. «Находится ли въ упадкѣ идея свободы и является ли ея защита обязанностью каждаго писателя?» — таковъ былъ приблизительный смыслъ краткой рѣчи одного изъ делегатовъ. Форма была полувопросительная, — отвѣтъ оратора подразумѣвался самъ собой. Однако, — однако въ залѣ было очень много писателей, которыхъ французскій вопросъ могъ поставить въ трудное положеніе, и не всегда по ихъ винѣ. Это выяснилось немедленно, почувствовалась неловкость. Вопросъ будетъ снова поднятъ на слѣдующемъ литературномъ конгрессѣ. Черезъ годъ. Или черезъ два. Вообще когда-нибудь въ другой разъ.

Помнится, Шеллингъ гдѣ-то говоритъ объ «утѣшительномъ дѣйствіи паломничества». Есть въ Голландіи три домика, очень замѣчательныхъ по историческимъ воспоминаньямъ. Два изъ нихъ — домикъ Петра Великаго и амстердамскій домъ Рембрандта — извѣстны каждому туристу. Третій не извѣстенъ никому, — тамъ и въ «книгѣ для посѣтителей» расписаться нельзя: нѣтъ никакой книги. Нынѣшніе хозяева этого дома рѣшительно ничего не знаютъ объ его прошломъ.

________________________

Городъ Саардамъ, по словамъ путеводителя, живетъ лѣснымъ промысломъ. Съ нѣкоторымъ правомъ можно было бы сказать, что это невѣрно: городъ Саардамъ живетъ — Петромъ Великимъ.

Отчасти это видно изъ самаго названія города. Въ дѣйствительности городъ всегда назывался и называется Заандамъ. Понемногу корень Заанъ (названіе рѣки) превратился въ отзвукъ слова царь, — какъ у насъ Саарское Цело стало Царскимъ Селомъ. Привезъ меня въ Саардамъ пароходъ «Czaar Peter». На главной площади города стоитъ памятникъ Петра.

Магазинъ называется «Handelshuis Czaar Peter». Идутъ къ «Czaar Peter Huisje» по «Czaar Peter Straat», и т. д.

Какъ Петръ попалъ въ Саардамъ?

Величайшая побѣда Петра надъ шведами произошла подъ Полтавой, — въ географическомъ отношеніи это столь же неестественно, какъ если бы важнѣйшее сраженіе во франко-германской войнѣ произошло подъ Бордо или подъ Монпелье. Почти такъ же удивляетъ и то обстоятельство, что московскій царь оказался въ Голландіи, да еще въ деревнѣ (Заандамъ сталъ городомъ только въ 1811 году), которая, вопреки указаніямъ нѣкоторыхъ историковъ, отнюдь не была наиболѣе подходящимъ мѣстомъ для изученія кораблестроительнаго дѣла и ремеселъ. По словамъ стараго голландскаго историка, записавшаго мѣстныя преданія и имѣвшаго въ своемъ распоряженіи рукописные матеріалы, выборъ Саардама былъ чистой случайностью.

Что привлекало Петра въ Голландіи? Она была, какъ извѣстно, самымъ прочнымъ изъ всѣхъ его увлеченій. Петръ Великій не былъ, разумѣется, âme slave, но, казалось бы, духъ тихой, безхитростной, ласковой Голландіи былъ вполнѣ чуждъ его бурной и необузданной натурѣ. Собственно, у него съ голландцами была только одна общая черта: трудолюбивая практичность. Повидимому, въ Нидерландахъ Петръ и нашелъ свой идеалъ дѣловитости. Всякій «національный характеръ»—сфинксъ; и всякій газетный «передовикъ» Эдипъ этого сфинкса. Но ужъ если разсуждать о національномъ характерѣ голландцевъ, то основная черта его, вѣроятно, въ любви къ труду, въ дѣловой цѣпкости. Черта эта и въ ту пору сказывалась съ такой же силой, какъ теперь.

Я видѣлъ въ Амстердамѣ новую часть города. Это явленіе поразительное, къ сожалѣнію, недостаточно извѣстное въ другихъ странахъ. Пять лѣтъ тому назадъ здѣсь на лугахъ паслись черно-бѣлыя голландскія коровы. Теперь великолѣпныя улицы застроены превосходными домами въ новомъ очень своеобразномъ стилѣ.