— Увы, пока только с самим собой, капитан.

— И, наверно, все о том же?

— Конечно, как всегда — геология. Ну, а как с нашим отходом, капитан?

— Все благополучно. Часа через два милости прошу на борт.

— А сейчас вы заняты?

— Ничем, кроме собственных мыслей.

— Вы не уделили бы мне часок на объяснение вашего судна?

— Отчего же!

Стуча сапогами, доцент Зуль и капитан Билькинс пошли к ошвартованной у конца эстакады подводной лодке. Над ее корпусом вился черный дымок и из глушителя неслись частые хлопки дизеля. Шла зарядка аккумуляторов. Привычным движением капитан Бйлькинс скользнул по поручням в открытый люк рубки. Не спеша и соразмеряя каждое движение, Зуль последовал за ним.

— Предупреждаю — все, что вы увидите, ничего общего не имеет с Жюлем Верном, это все — мое. Вот это ко^ мандирская рубка, — сказал Билькинс, обращаясь к спутнику, — здесь помещается так называемый центральный пост. У командира сосредоточено все управление лодкой. Видите, вот этими маховичками я управляю движением перископов. Любой из них я могу выдвинуть вверх на восемнадцать метров. Хотя я и не собираюсь итти в погруженном состояний, если будет малейшая возможность итти на поверхности, но в случае непосредственного соседства со льдами перископы могут сослужить мне большую службу и избавить от многих сюрпризов.

— Вот эти циферблаты говорят мне о скорости движения судна относительно среды. Это, конечно, не решает задачи о счислении, так как течения делают путевую скорость далеко не всегда равной технической скорости судна. Но, зная скорость и направление течений, я в большинстве случаев могу внести необходимые поправки в показания лага. Впрочем, такого опытного морехода, как вы, мне учить не приходится.

— Здесь вы видите глубомер. У нас он рассчитан на сто пятьдесят метров. Едва ли нам придется погружаться на большие глубины. Разве только для. того, чтобы произвести какие — нибудь работы на дне.

— Тут целая батарея переговорных аппаратов, соединяющих меня со всеми членами экипажа, обслуживающими ответственные механизмы. На случай порчи этих аппаратов имеется и простой машинный телеграф с набором наиболее употребительных команд. Этот красный рычаг? Это включатель резкого звонка, проведенного во все уголки лодки. Звонок означает команду: «К погружению!» Когда раздается этот звонок, немедленно задраиваются все люки, все отдушины, вообще все отверстия, сообщающие внутренность лодки с атмосферой. Одновременно команда становится на свои места, к аппаратам, регулирующим погружение судна.

— Наконец, вот здесь, на особой доске размещены приборы, которых вы не можете видеть больше ни на одной лодке в мире — это, так сказать, органы чувства моего «Наутилуса», когда он идет в погруженном состоянии без перископа. Вот два циферблата буферных зондов — носового и палубного. Как только один из этих зондов коснется чего — либо, а под водой этот посторонний предмет может быть только препятствием, то здесь у меня загорятся красная или синяя лампочки и автоматически включится механизм, переводящий реверсивную муфту двигателей на задний ход. Получая таким образом интенсивное торможение, мы обеспечиваем себя от столкновения. Но этого мало, в том случае, если преграда представляет собой какую — либо скалу, отмель, террасу морского дна, вообще почву, непосредственно сообщающуюся с земной корой, я узнаю об их присутствии на пути лодки задолго до того, как произойдет столкновение; для этого служат чувствительные магнитные приборы, установленные на конце буферов. Только в том случае, если препятствие представляет собой ледяное образование, выставленные далеко вперед щупальцы моей лодки не почувствуют их заранее.